|
В практике словоупотребления идиотизм нередко представляется как непроходимая глупость, тупость, а идиот — как глупец, дурак. Психопатическая глупость в строгом смысле не является глупостью. Последняя — слабость ума психически нормального человека. Мы смеемся, издеваемся над глупостью, имея в виду, что она могла и не быть. Психопатическое слабоумие — болезнь, а над болезнью не смеются. [1] Корчак Я. Как любить детей. М., 1990. С. 109. Януш Корчак имел в виду следующее высказывание: «Все выходит хорошим из рук творца вещей, все вырождается в руках человека». [2] "Ошибки людей сильного ума именно тем и бывают страшны, что они делаются мыслями множества других людей", — писал Н.Г. Чернышевский. [3] Холизм (холос — целое) — концепция, утверждающая абсолютный примат целого над частями. [4] См.: Платон. Собр. соч. в 4 т.т. Т. 2, М., 1993. С. 14, 38, 39. [5] Под выражением "платоновский Сократ" имеется в виду не подлинный Сократ, а персонаж платоновских диалогов. [6] См.: Платон. Собр. соч. в 4 т.т. Т. 2, М., 1993. С. 14, 38, 39. [7] Гегель. Лекции по истории философии. Книга первая. [8] Согомонов Ю.В. Добро и зло. М., 1965. С. 7. [9] Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. М., 1986. С. 121 (Кн. II, 94, 95). [10] См.: В. С. Соловьев. Китай и Европа. Цит. по: Соловьев В. С. Собр. соч.: В 10 т., 2-е изд. Спб., 1911-1914. Т. 6. [11] По боку Платона, Аристотеля, Декарта, Локка, Спинозу, Канта, Гегеля и других величайших умов. Ведь они занимались миром как таковым, категориями как таковыми. Они, по Камю, занимались второстепенными проблемами философии, а вот он, Камю вместе с Ницше, Шопенгауэром, Кьеркегором, Ясперсом занимается стоящим делом — проблемой самоубийства, жизни на грани смерти. Категории, категориальный анализ — эта высшая математика философии — для Камю второстепенное дело философии. Какое убожество мысли и духа! Какой примитив! [12] См.: Я. Шпренгер и Г. Инститорис. Молот ведьм. М., 1932. С. 146. Это мнение Августина сыграло свою зловещую роль. Оно эхом разнеслось по истории вплоть до нашего времени. Профессор теологии говорит в романе Томаса Манна “Доктор Фаустус”: “Но чем стало бы добро без зла? Оно потеряло бы критерий для сравнения своего качества. Зло становится еще злее, если есть добро, а добро еще добрее, если есть зло. Вот почему Августин говорит, что функция зла заключена в том, чтобы сильнее оттенить добро. Святость, господа, не мыслима без искушения.” Сентенция профессора запала в душу молодого Адриана Леверкюна и послужила для него своеобразной индульгенцией. — 40 —
|