Странник. - Ах, слишком часто свет бежит от человека, и тогда вы тоже покидаете его. Тень. - Я часто с болью покидала тебя. Мне, при всей моей любознательности, все еще многое остается темным в человеке, потому что я не всегда могу быть с ним. Ценою полного познания человека я согласилась бы даже стать твоей рабой. Странник. - Но знаю ли я, знаешь ли ты, что из рабы ты не превратишься неожиданно в мою властительницу или что тебя не ждет унизительная жизнь рабы, презирающей своего господина? Будем и ты и я лучше довольствоваться своей свободой. Вид рабы отравил бы мне все величайшие радости. Мне опротивело бы даже самое лучшее, если бы кто-нибудь обязан был разделять его со мной. Я не хочу знать рабов вокруг себя. Поэтому я не терплю и собаки, этого гадкого, виляющего хвостом блюдолиза. Она первая проявила "собачью" преданность, и люди еще так хвалят ее за то, что она верна своему господину и следует за ним, как... Тень. - Как тень, так говорят они. Может быть сегодня я тоже слишком долго следовала за тобой? Это был самый длинный день, но он близится к концу, потерпи еще немного. Трава уже влажна, и дрожь пронизывает меня. Странник. - Разве пора уже прощаться? А я еще под конец обидел тебя. Я заметил, ты стала темнее. Тень. - Я покраснела, окрасилась в свой цвет. Мне казалось, что я часто лежала у твоих ног, как собака, и что ты тогда... Странник. - Не могу ли я наскоро сделать тебе чего-нибудь приятного? Нет ли у тебя какого желания? Тень. - Никакого, за исключением высказанного философом "собакой" Александру Великому: посторонись немного от солнца, мне очень холодно. Странник. - Что я должен сделать? Тень. - Встань под эти сосны и взгляни на горы: солнце заходит. Странник. - Где ты? Где же ты? КОНЕЦ — 80 —
|