|
Эта вынужденная необходимость постулировать нечто и принимать это на веру даже в самом акте сомнения тем не менее была бы унизительной, если бы взгляды, навязываемые мне жизнью и разумом, были бы всегда ложны. Поэтому я должен воздавать должное скептику за его героическую, хотя и безнадежную попытку воздерживаться от веры и презирать догматика за его добровольное раболепство перед иллюзией. Я убежден в том, что дальнейшее покажет, что дело обстоит не так, что интеллект по своей природе достоверен, что его претензия достигнуть истины здрава и может быть удовлетворена, даже если каждая из этих попыток на деле терпит неудачу. Однако чтобы убедить себя в этом, я должен сперва обосновать свою веру с помощью многих вспомогательных верований, касающихся уклада жизни животных, человеческого разума, а также мира, в котором они действуют. То, что скептицизм вообще появляется в философии, является случайным событием человеческой истории, связанным с печальным опытом затруднений и ошибок. Если бы все шло хорошо, суждения выносились бы спонтанно в догматической наивности, и сама идея о праве выносить их казалась бы такой же необоснованной, какой она и является на самом деле, поскольку все царства бытия открыты духу достаточно пластичному, чтобы воспринимать их, и пусть слушает имеющий уши, чтобы услышать. Тем не мене при запутанном состоянии человеческой спекуляции это замешательство происходит непроизвольно, и тот современный философ был бы смешон и ничтожен, кто не проверил бы свои догмы со всей строгостью скептицизма, кто не подошел бы ко всем мнениям, включая свои собственные основные принципы, с учтивостью и улыбкой скептика. Жестокая необходимость верить во что-то до тех пор, пока продолжается жизнь, не дает оправдания никакому верованию в частности. Однако это не убеждает меня в том, что по тем же самым причинам не жить ( не было бы более безопасно и здраво. Мертвый и не имеющий никаких представлений, безусловно, не открывает истину, но если все мнения необходимо сложны, это по крайней мере не является грехом против интеллектуальной честности. Позвольте мне продвинуть скептицизм так далеко, насколько позволяет логика, и попытаться очистить мое сознание от иллюзий даже ценой интеллектуального самоубийства. Глава III НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНЫЙ СКЕПТИЦИЗМ Душу, вооруженную традиционными взглядами, скептицизм застает врасплох. Все внушения здравого смысл и языка дети воспринимают бессознательно. Единственная инициатива, которую они проявляют, состоит в своевольном расширении этих понятий, в побуждении к образованию личных предрассудков. Вскоре это корректируется воспитанием, или резко ломается, как ногти холеных рук, при жестоком столкновении с обычаями, фактами, насмешками. Затем зарождаются верования во мраке и апатии тесной сферы неясных представлений, ни одно из которых не должно быть непременно родственно разуму, ни одно из них он не должен на самом деле понимать, но тем не менее он цепляется за них ввиду отсутствия другой точки опоры. Философия обычного человека подобна старой жене, которая не приносит ему никакой радости, но без нее он не может жить и негодует на посторонних, если они пытаются бранить ее характер. — 9 —
|