|
[2] Дабы установить эту модальность, у Бланшо не вмешивается никакой элемент морали. Привилегией исчезнуть с горизонта — выйти за его пределы, — чтобы отвечать из глубин своего отсутствия лишь на зов лучших, она обязана не своей бедности, как и не преследованиям или презрению. И тем не менее, подчас трансцендентность сработана у Бланшо из самой недостоверности присутствия, «словно она присутствовала только для того, чтобы помешать себе говорить. А потом приходили мгновения, когда, поскольку рвалась нить их отношений, она вновь обретала свою безмятежную реальность. Тогда он лучше видел, в состоянии какой необычной слабости она пребывала, откуда черпала ту властность, которая временами заставляла ее говорить». Мы говорили выше, что слово «поэзия» указывает для нас на разрыв имманентности, на которую оказывается, сам себя заточая, осужден язык. Мы, конечно, не думаем, будто этот разрыв является чисто эстетическим событием. Но слово «поэзия» в конечном счете не служит отсылкой к некоему виду того рода, что обозначается словом «искусство». Неотделимое от глагола, оно преисполнено пророческого значения. [3] Отметим также и сходство касающихся ожидания сентенции с посвященной вниманию мыслью Симоны Вейль (в «Ожидании Бога») (прим. пер.). [4] в пути (фр.) (прим. пер.) [5] в «Кромешном письме» (L'Ecriture du desastre, 1986) (прим. пер.) [6] или: «Сделай так, чтобы я могла с тобой поговорить» (прим. пер.) [7] Трактовка этого места текста представляется нам ошибочной. У нас: «К речи, так сказать, запретной (interdite)» (прим. пер.) [8] центральная точка (фр.) [9] В первую очередь во «Взгляде Орфея» (прим. пер.) [10] и русским (прим. пер.) [11] Recit — Рассказ, повествование (фр.). О роли этого понятия у Бланшо см. его эссе «Пение Сирен» в книге М. Бланшо, Последний человек, СПб., 1997 и наше послесловие к этой книге.(прим. пер.) [12] в оригинале «отвернувшись от своего присутствия, чтобы друг для друга присутствовать» (прим. пер) [13] скорее запрещена. (прим. пер.) [14] Если роман понимается Бланшо вполне в русле литературных канонов, то противопоставляет он ему свое собственное, новое для литературоведения жанровое определение — recit, которое мы с известной долей приближения переводим как рассказ. Это не рассказ или повесть в традиционном смысле этого слова (Бланшо числит по разряду рассказа и «В поисках утраченного времени», и «Моби Дик»), recit, как правило, вовсе не употребляется для обозначения жанра. Французское слово recit — отглагольное существительное, обладающее привкусом повторности и сохранившее в себе сильный заряд действия, recit — это процесс, но не жанр, рассказ как речитация, рецитирование. — 86 —
|