Нам кажется, что оно отреклось от наслаждений, а на деле оно лишь отсрочило их или заменило другими; мы думаем, что оно побеждено, потерпело полное поражение, и вдруг обнаруживаем, что, напротив, даже сдав оружие, оно торжествует победу. Таков портрет себялюбия, чье существование исполнено непрерывных треволнений. Море с вечным приливом и отливом волн – вот точный образ себялюбия, неустанного движения его страстей и бурной смены его вожделений. 564Сила всех наших страстей зависит от того, насколько холодна или горяча наша кровь. 565Умеренность того, кому благоприятствует судьба, – это обычно или боязнь быть осмеянным за чванство, или страх перед потерей приобретенного. 566Умеренность в жизни похожа на воздержанность в еде: съел бы еще, да страшно заболеть. 567Мы любим осуждать людей за то, за что они осуждают нас. 568Гордость, сыграв в человеческой комедии подряд все роли и словно бы устав от своих уловок и превращений, вдруг является с открытым лицом, высокомерно сорвав с себя маску: таким образом, высокомерие – это в сущности та же гордость, во всеуслышанье заявляющая о своем присутствии. 569Тот, кто одарен в малом, противоположен свойствами характера тому, кто способен к великому. 570Человек, понимающий, какие несчастья могли бы обрушиться на него, тем самым уже до некоторой степени счастлив. 571Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе. 572Человек никогда не бывает так несчастен, как ему кажется, или так счастлив, как ему хочется. 573Тайное удовольствие от сознания, что люди видят, до чего мы несчастны, нередко примиряет нас с нашими несчастьями. 574Только зная наперед свою судьбу, мы могли бы наперед поручиться за свое поведение. 575Может ли человек с уверенностью сказать, чего он захочет в будущем, если он не способен понять, чего ему хочется сейчас. 576Любовь для души любящего означает то же, что душа – для тела, которое она одухотворяет. 577Не в нашей воле полюбить или разлюбить, поэтому ни любовник не вправе жаловаться на ветреность своей любовницы, ни она – на его непостоянство. 578Любовь к справедливости рождена живейшим беспокойством, как бы кто не отнял у нас нашего достояния; оно-то и побуждает людей так заботливо оберегать интересы ближнего, так уважать их и так усердно избегать несправедливых поступков. Этот страх принуждает их довольствоваться благами, дарованными им по праву рождения или прихоти судьбы, а не будь его, они беспрестанно совершали бы набеги на чужие владения. — 34 —
|