Фредерик Коплстон

История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Том I

«История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Т. I. / Пер. с англ. Ю.А. Алакина.»: Центрполиграф; Москва; 2003

ISBN 5-9524-0297-6

Аннотация

В двухтомнике известного английского ученого, доктора философии, профессора, автора многочисленных трудов и монографий Фредерика Коплстона анализируются основные направления греческой и римской философской мысли. Вы познакомитесь с ее первыми, порой довольно наивными идеями, узнаете или расширите знания о философских системах Фалеса, Анаксимандра, Пифагора, Гераклита, Парменида, Зенона, Сократа, Платона и Аристотеля, проследите за возникновением и развитием множества философских школ и течений. А также сможете изучить расширение влияния школы стоиков и эволюцию последнего творческого взлета античной мысли, неоплатонизма Плотина.

Фредерик Коплстон

История философии. Древняя Греция и Древний Рим. Т. I

Предисловие

Существует уже такое множество историй философии, что, пожалуй, следует объяснить, зачем понадобилась еще одна. Я написал эту книгу, задуманную как первый том полной истории философии, для того, чтобы католические духовные семинарии получили пособие, в котором давалась бы подробная характеристика философских проблем и описывался более широкий круг философов, чем в обычных учебниках, и также рассматривалось бы логическое развитие и взаимосвязь различных философских систем. Это верно, что на английском языке издано несколько книг, которые (в отличие от научных монографий, посвященных отдельным темам) дают научно обоснованный обзор всей истории философии, но точка зрения их авторов иногда очень сильно отличается от мировоззрения автора данного учебника и тех студентов, для которых она предназначена. Я понимаю, что, если речь заходит об истории философии, выражение «точка зрения» может вызвать некоторое недоумение, однако ни один настоящий историк не будет писать книгу, не имея своей собственной позиции, служащей ему точкой отсчета. Если же таковая отсутствует, то он должен применять какой–то другой принцип отбора материала, от которого зависит, какие события он захочет осветить и как будет их трактовать. Любой добросовестный историк, вне всякого сомнения, стремится быть как можно более объективным и старается избегать искушения искажать факты, чтобы они вписывались в заранее выбранную теорию, и, наоборот, замалчивать те, которые в нее не вписываются. Если же автор желает написать исторический труд, отказавшись вообще от какого–либо принципа отбора материала, то из–под его пера выйдет лишь голая хроника, а не историческое исследование, простое перечисление событий или взглядов, без понимания их связи и смысла. Что бы мы подумали об авторе, написавшем книгу по истории Англии, в которой размер гардероба королевы Елизаветы и поражение испанской армады были бы представлены как совершенно равнозначные факты и в которой не было бы сделано никаких попыток показать, как готовилось испанское вторжение, какие причины его вызвали и к каким результатам привел разгром испанского флота? В случае с историком философии его собственные философские убеждения, безусловно, повлияют на то, какие именно факты он отберет для своей книги, или, по крайней мере, на то, какие факты и аспекты он особенно подчеркнет. Возьмем два простых примера: представим себе двух историков античной философии, которые с одинаковой объективностью исследовали, к примеру, историю платонизма и неоплатонизма. Однако если один из них убежден, что весь «трансцендентализм» – это чистой воды обман, а другой искренне верит в реальность трансцендентного, то нетрудно догадаться, что их презентации платоновской традиции будут совершенно различными. Они оба могут изложить взгляды платоников объективно и добросовестно: однако первый, вероятнее всего, не будет уделять особого внимания метафизике неоплатонизма и, к примеру, посчитает неоплатонизм неудачным завершением греческой философии, впавшей в «мистицизм» или «ориентализм». Другой же, наоборот, подчеркнет именно синкретический аспект неоплатонизма и его важность для христианской мысли. Никто из них не исказит фактов: описывая взгляды философов, не припишет чьи–то убеждения другому и не умолчит какие–то факты; никто не перепутает хронологию событий и не исказит логические взаимосвязи, но, тем не менее, представленные ими картины платонизма будут резко отличаться друг от друга. Учитывая это, я без всяких колебаний утверждаю, что имею полное право написать работу по истории философии с позиций схоластики. Глупо было бы отрицать, что в ней могут встречаться ошибки или неправильное толкование отдельных сюжетов, допущенные по неведению, однако я со всей ответственностью заявляю, что стремился к объективности. В то же время я убежден, что наличие у автора четкой идейной позиции – это скорее достоинство, чем недостаток. По крайней мере, такая позиция позволяет автору создать логически последовательную и хорошо продуманную историю философии, которая в противном случае превратилась бы в простое перечисление никак не связанных между собой взглядов.