Г о р г и й. Непременно. С о к р а т. А значит, и убеждает? Г о р г и й. Да. С о к р а т. Стало быть, мастером убеждения оказывается и это искусство тоже? Г о р г и й. По-видимому. С о к р а т. Значит, если нас спросят: «Какого убеждения и на что оно направлено?» — мы, вероятно, ответим: «Поучающего, что такое четные и нечетные числа и каковы их свойства». Значит, и остальные искусства, о которых говорилось раньше, все до одного, мы назовем мастерами убеждения и покажем, что это за убеждение и на что направлено. Ты согласен? Г о р г и й. Да. С о к р а т. Стало быть, красноречие не единственный мастер убеждения. Г о р г и й. Да, верно. С о к р а т. Но если оно не одно производит такое действие, а другие искусства тоже, мы могли бы теперь точно так же, как раньше насчет живописца, задать своему собеседнику справедливый вопрос: красноречие — это искусство убеждения (10), но какого убеждения и на что оно направлено? Или же такой вопрос кажется тебе неуместным? Г о р г и й. Нет, отчего же. С о к р а т. Тогда отвечай, Горгий, раз и ты того же мнения. Г о р г и й. Я говорю о таком убеждении, Сократ, которое действует в судах и других сборищах (как я только сейчас сказал), а его предмет — справедливое и несправедливое (10). С о к р а т. Я, конечно, догадывался, Горгий, что именно о таком убеждении ты говоришь и что именно так оно направлено. Но я хотел предупредить тебя, чтобы ты не удивлялся, когда немного спустя я снова спрошу тебя о том, что, казалось бы, совершенно ясно, а я все-таки спрошу: ведь, повторяю еще раз, я задаю вопросы ради последовательного развития нашей беседы, не к твоей невыгоде, а из опасения, как бы у нас не вошло в привычку перебивать друг друга и забегать вперед. Я хочу, чтобы ты довел свое рассуждение до конца, как сам найдешь нужным, по собственному замыслу. Г о р г и й. По-моему, прекрасное намерение, Сократ. С о к р а т. Тогда давай рассмотрим еще вот что. Знакомо ли тебе слово «узнать»? Г о р г и й. Знакомо. С о к р а т. Ну, что ж, а «поверить»? Г о р г и й. Конечно. С о к р а т. Кажется ли тебе, что это одно и тоже — «узнать» и «поверить», «знание» и «вера» (11) — или же что они как-то отличны? Г о р г и й. Я думаю, Сократ, что отличны. С о к р а т. Правильно думаешь, и вот тебе доказательство. Если бы тебя спросили: «Бывает ли, Горгий, вера истинной и ложной?» — ты бы, я полагаю, ответил, что бывает. Г о р г и й. Да. С о к р а т. Ну, а знание? Может оно быть истинным и ложным? Г о р г и й. Никоим образом! С о к р а т. Стало быть, ясно, что это не одно и то же. — 7 —
|