Горгий

П о л. Что за условие?

С о к р а т. Чтобы ты унял свою страсть к многословию, которой уже предался было вначале.

П о л. Как? Мне нельзя будет говорить сколько вздумается?

С о к р а т. Да, тебе очень не посчастливилось бы, мой дорогой, если бы, прибыв в Афины, где принята самая широкая в Греции свобода речи (18), ты оказался бы один в целом городе лишен этого права. Но взгляни и с другой стороны: ты пустишься в долгие речи, не захочешь отвечать на вопросы — и не мне ли уже тогда очень не посчастливится, раз нельзя будет уйти и не слушать тебя? Итак, если тебя сколько-нибудь занимает беседа, которая шла до сих пор, и ты хочешь направить ее на верный путь, то, повторяю, поставь под сомнение, что найдешь нужным, в свою очередь спрашивай, в свою отвечай, как мы с Горгием, возражай и выслушивай возражения. Ведь ты, конечно, считаешь, что знаний у тебя не меньше, чем у Горгия, верно?

П о л. Верно.

С о к р а т. Стало быть, и ты предлагаешь, чтобы тебя спрашивали, кто о чем вздумает, потому что знаешь, как отвечать?

П о л. Несомненно.

С о к р а т. Тогда выбирай сам, что тебе больше нравится, — спрашивать или отвечать.

П о л. Хорошо, так и сделаем. Ответь мне, Сократ, если Горгий, по-твоему, зашел в тупик, что скажешь о красноречии ты сам?

Критика софистической риторики.

С о к р а т. Ты спрашиваешь, что это за искусство, на мой взгляд?

П о л. Да.

С о к р а т. Сказать тебе правду, Пол, по-моему, это вообще не искусство.

П о л. Но что же такое, по-твоему, красноречие?

С о к р а т. Вещь, которую ты, как тебе представляется, возвысил до искусства в своем сочинении: я недавно его прочел.

П о л. Ну, так что же это все-таки?

С о к р а т. Какая-то сноровка, мне думается.

П о л. Значит, по-твоему, красноречие — это сноровка?

С о к р а т. Да, с твоего разрешения.

П о л. Сноровка в чем?

С о к р а т. В том, чтобы доставлять радость и удовольствие.

П о л. Значит, красноречие кажется тебе прекрасным потому, что оно способно доставлять людям удовольствие?

С о к р а т. Постой-ка, Пол. Разве ты уже узнал от меня, что именно я понимаю под красноречием, чтобы задавать новый вопрос: прекрасно ли оно, на мой взгляд, или не прекрасно?

П о л. А разве я не узнал, что под красноречием ты понимаешь своего рода сноровку?

С о к р а т. Не хочешь ли, раз уже ты так ценишь радость, доставить небольшую радость и мне?

П о л. Охотно.

С о к р а т. Тогда спроси меня, что представляет собою, на мой взгляд, поваренное искусство.

П о л. Пожалуйста: что это за искусство — поваренное?

С о к р а т. Оно вообще не искусство, Пол.