|
Второе обстоятельство, подготовившее формирование философии права,— это развитие духовно-интеллектуальной жизни общества, все большее утверждение во всех сферах жизнедеятельности людей силы разума, особенно в тех его проявлениях, когда он не замутнен и не искажен импульсами и химерами подсознания, темных инстинктов и страстей. Сверкнув как вековое озарение в античности, сила разума в полной мере раскрылась в возрожденческой культуре и особенно — в эпоху Просвещения. И вот первичными (так сказать, предфилософскими, или начально-философскими), стихийно-духовными формами освящения права, придания ему высокого значения, высокозначимого ореола стали: этическое (религиозно-этическое) обоснование права; обоснование законов, правосудия через особую категорию— естественное право. Первая из указанных духовных форм (этическая) выступила в качестве вполне органичной для обоснования права формы, особенно в условиях начальных застойных цивилизаций (когда долгие века и тысячелетия господствовали цивилизации традиционного типа, где доминируют власть и ритуальная идеология). Именно в этике с того времени и до наших дней находит достаточное основание и поддержку характерная для права во всех его разновидностях категория справедливости— соразмерности, меры, а также сама возможность принуждения людей к соблюдению каких-то единых правил, норм. Этическое обоснование права по ряду исходных положений имеет общечеловеческое значение. Оно в том или ином виде характерно для всех исторических эпох и стран, в принципе для всех мировоззренческих и идеологических систем. На заре существования человечества и в не меньшей степени- в теократических и иных религиозных обществах (средневековья и нынешнего времени) этическая интерпретация права нашла свое воплощение в религиозных представлениях, придавших такой интерпретации значение веры, святости, непогрешимости, порой— непререкаемой догмы. Ряд юридических систем традиционных восточных обществ, в том числе мусульманского права, традиционно-индусского, китайского права, в значительной мере вообще слились с религиозно-этическими верованиями, с господствующими религиозно-философскими представлениями, да и в целом оказались неотделимыми (и внешне слабо отдифференцированными) от институтов духовной жизни данной традиционной цивилизации. Религиозно-этическое обоснование действующих законов, учреждений правосудия и их решений совпало, как это нередко бывает в истории, с потребностями власти, господствующих политических сил. Такое обоснование выразилось в определенной идеологии и имело в основном апологетический характер: оно a priori, без какой-либо аргументации оправдывало и даже возвеличивало любое угодное власти (и церкви) законодательное, административное или судебное решение; или же давало безусловное основание для его блокирования или корректировки, уточнения, отмены во имя верности догме. И с этой точки зрения инквизиционный процесс, средневековые юридические порядки, вся юридическая практика и действительность той поры представляют собой единый продукт политических реалий соответствующих традиционных цивилизаций и религиозно-этических верований тогдашних эпох. — 8 —
|