|
18 к другу. А это и есть факты, и совершенно ясно, что предметы и их качества или отношения в том или ином смысле являются компонентами фактов. Анализ явно комплексных предметов, подобных тем, с которых мы начинали, может быть различным образом редуцирован к анализу фактов, которые явно относятся к этим предметам. Следовательно, рассмотрение проблемы комплексности должен начинаться с анализа фактов, а не с анализа явно комплексных предметов. Прежде всего, о комплексности факта свидетельствует то обстоятельство, что пропозиция, утверждающая факт, состоит из нескольких слов, каждое из которых может встречаться в других контекстах. Конечно, иногда пропозиция выражена единственным словом, но, выраженная полностью, она объединяет несколько слов. Пропозиция 'Сократ смертен' может быть заменена на 'Платон смертен' или на 'Сократ - человек', в первом случае мы изменяем субъект, во втором - предикат. Ясно, что все пропозиции, в которых встречается слово 'Сократ', имеют нечто общее, и, с другой стороны, нечто общее есть у всех пропозиций, в которых встречается слово 'смертен', и это нечто обще у них не со всеми пропозициями, но только с теми, которые относятся к Сократу или смертности. Я думаю, ясно, что у фактов, соответствующих пропозициям, в которые входит слово 'Сократ', есть нечто общее, то, что соответствует общему слову 'Сократ', встречающемуся в пропозициях. Итак, во-первых, смысл комплексности заключается в том, что в факт может входить нечто такое, что у него может быть общим с другими фактами, совсем как в случае с 'Сократ - человек' и 'Сократ смертен' и то и другое - факты, и то и другое должно иметь дело с Сократом, хотя Сократ и не конституирует целостность какого-либо из этих фактов. Совершенно ясно, что в этом смысле имеется возможность разложить факт на составные части, из которых один компонент можно заменить без изменения других компонентов и который может встречаться в каких-то иных, хотя и не во всех, фактах. Прежде всего, я хочу сделать ясным, что смысл, в котором факты могут быть проанализированы, существует. Меня не интересуют все трудности любого анализа, но только встречающиеся рriта facie возражения философов, считающих, что на самом деле вы вообще не в состоянии провести анализ. Как и в прошлый раз, я вновь, насколько это возможно, попытаюсь начать с совершенно ясных трюизмов. Мое стремление и желание состоит в том, чтобы то, с чего я начинаю, было настолько очевидным, что вас удивляло бы, зачем я трачу свое время на изложение последнего. Я нацелен на это, поскольку дело философии начинать с чего-то столь простого, что, как кажется, не заслужива- — 14 —
|