|
10 И дело здесь не столько в требовании философской систематики, сколько в требовании самого познания. Ибо сознанию, чтобы справиться с мифом, не достаточно просто выдворить его за свои пределы. Оно в состоянии истинно преодолеть только то, что прежде постигло в его своеобразном содержании и в соответствии с его специфической сущностью. Пока эта духовная работа не осуществлена, оказывается, что борьба, которую теоретическое познание, как ему казалось, победоносно завершило, постоянно разгорается вновь и вновь. Теперь познание обнаруживает противника, казалось бы побежденного навсегда, уже в своих собственных рядах. Как раз теория познания «позитивизма» явственно подтверждает это обстоятельство. В этой теории основной целью анализа является отделение чистой фактологии, данных, от всяческих «субъективных» примесей мифологического или метафизического духа. Наука обретает свою собственную форму лишь через выдавливание из себя всех мифологических и метафизических составляющих. И все же именно развитие учения Конта показывает, что как раз те моменты и мотивы, что, как предполагалось, были преодолены в нем уже в начальной фазе, сохранялись в живом и действенном виде. Система Конта, начавшая с изгнания всякой мифологичности в первобытные времена, в донаучный период, сама достигает завершения в мифологически-религиозной надстройке. Тем самым становится ясно, что не только в данном случае, но и вообще между сознанием теоретической деятельности и мифологическим сознанием нигде не обнаруживается разрыва в том смысле, в каком о нем говорится в «законе трех фаз» Конта, подразумевающем, что их разделяет какая-нибудь четкая временная цезура. Наука на долгое время сохраняет древнее мифологическое наследие, которому она лишь придает иную форму. Применительно к естествознанию достаточно напомнить о многовековой и не законченной еще и по сей день борьбе за очищение понятия силы от всех мифологических компонентов, за преобразование его в чисто функциональное понятие. И дело здесь не только о противоречии, то и дело прорывающемся при определении содержания отдельных фундаментальных понятий, а в конфликте, уходящем своими корнями глубоко в саму форму теоретического познания. Сколь мало в пределах этой формы удалось действительно четкое отделение мифа от логоса, показывает лучше другого то обстоятельство, что миф снова претендует сегодня на права гражданства и в области чистой методологии. Уже в неприкрытой форме высказывается мысль, что между мифом и историей нигде не удается провести ясное логическое разделение, более того, всякое историческое понимание пропитано подлинными элементами мифологии и необходимо связано с ними. Если этот тезис верен, то не только история, но и вся система гуманитарных наук, покоящаяся на ней как одном из своих оснований, оказывается вырванной из области науки и отданной во власть мифу. Такие прорывы мифа на территорию науки могут быть успешно отражены лишь при том условии, если он прежде того был познан в пределах своих собственных владений в со- — 5 —
|