|
Вот их разговор: - Знаешь что, - сказала Наташа, - вот ты много читала Евангелие; там есть одно место прямо о Соне. - Что? - с удивлением спросила графиня Мария. - "Имущему дастся, а у неимущего отнимется", помнишь? Она - неимущий: за что? не знаю; в ней нет, может быть, эгоизма, - я не знаю; но у нее отнимется и все отнялось. Мне ее ужасно жалко иногда; я ужасно желала прежде, чтобы Nicolas женился на ней; но я всегда как бы предчувствовала, что этого не будет. Она пустоцвет (курсив гр. Толстого), как на клубнике. Едва ли нужно говорить, что подчеркнутый "пустоцвет" и его объяснение: "у нее нет эгоизма", и потому у нее "все отнялось" - не только мнение Наташи и княжны Марьи, которая хоть и иначе толковала Евангелие, но все же, "глядя на Соню", - соглашалась с Наташею; всякому очевидно, что это мнение двух счастливых, но не выдержавших испытания добродетели женщин, есть и мнение самого автора "Войны и Мира". Соня - пустоцвет; ей ставится в вину отсутствие эгоизма, несмотря на то, что она вся - преданность, вся - самоотвержение. Эти качества, в глазах гр. Толстого - не качества, ради них - не стоит жить; кто ими только обладает - тот лишь похож на человека, но не человек. Наташа, вышедшая замуж за Пьера через несколько месяцев после смерти князя Андрея, княжна Марья, которой "состояние имело влияние на выбор Николая", - обе, умевшие в решительную минуту взять от жизни счастье - правы. Соня - неправа, она - пустоцвет. Нужно жить так, как жили Наташа и княжна Марья. Можно и должно стараться "быть хорошим", читать священные книги, умиляться повествованиям странников и нищих. Но это - только поэзия существования, а не жизнь. Здоровый инстинкт должен подсказать истинный путь человеку. Кто, соблазнившись учением о долге и добродетели, проглядит жизнь, не отстоит вовремя своих прав - тот "пустоцвет". Таков вывод, сделанный графом Толстым из того опыта, который был у него в эпоху созидания "Войны и Мира". В этом произведении, в котором автор подводит итог своей 40-летней жизни, добродетель an sich, чистое служение долгу, покорность судьбе, неумение постоять за себя - прямо вменяются человеку в вину. Над Соней, как впоследствии над Анной Карениной, произносится приговор, - над первой за то, что она не преступила правила, над второй - за то, что она преступила правило. Но еще в "Анне Карениной" антипатия гр. Толстого к людям, посвятившим себя служению добру, проявляется со всей силой. Какой жалкой изображена там Варенька с ее бедными, больными и ее безропотной жизнью при госпоже Шталь! И с каким отвращением вспоминает Кити о своих попытках служения добру и свою встречу с Варенькой заграницей. Она предпочитает лучше, чтоб ее муж был неверующим - "она, которая считает, что неверие погубит его в будущей жизни" - чем чтоб он был таким, какой была она сама заграницей. Наконец, главный герой романа, alter ego автора (даже фамилия его произведена от имени гр. Толстого: Лев - Левин) - тот прямо заявляет, что сознательное служение добру - есть ненужная ложь. Вот что о нем рассказывает автор: "Прежде (это началось почти с детства и все росло до полной возмужалости), когда он (Левин) старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но самая деятельность всегда была нескладная и сходила на нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя и не испытал более никакой радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно становится все больше и больше. Теперь он, точно против воли, все глубже и глубже врезывается в землю, как плуг, так что уж и не мог выбраться, не отвернув борозды". И благодаря тому, что он порвал со своим прошлым, что отказался думать о служении добру, всей России, всей деревне и т.д., он уже всегда, при всех жизненных обстоятельствах знает, что ему делать и как поступать, что важно и что не важно. Семья должна жить так же, как жили деды и отцы, хозяйство нужно вести возможно лучше и для этого нанимать рабочих как можно дешевле. О делах брата и сестры и всех мужиков, к нему ходивших за советами, нужно позаботиться, но работнику, ушедшему домой в рабочую пору потому что у него помер отец - простить нельзя, хотя и жалко его. Левина мучила мысль о том, что он не знает, для чего живет и как жить, но, тем не менее, он "твердо прокладывал свою особенную определенную дорогу в жизни и под конец убедился, что хотя он и не ищет добра, а ищет своего счастья, но тем не менее или, вернее, именно потому его жизнь не только не бессмысленна, как была прежде, но имеет несомненный смысл добра". — 6 —
|