|
Ну а дальше идут наслоения стоические и скептические, неоплатонические и христианские... В результате не остается практически ничего не вызывающего сомнений. И тем не менее строить, конструировать — если уж не реконструировать с полной достоверностью — надо. Значит, необходима какая-то более или менее прочная основа. Перед лицом гиперкритицизма в отношении источников по раннегреческой философии остается принять определенную традицию, руководствуясь—с ограничениями, конечно,—«верой Шлимана». Читатель, безусловно, помнит этого любителя древностей, который поверил что Гомер правильно описал обстоятельства Троянской войны, и 8 открыл, руководствуясь текстом поэмы как географическим описанием. Трою. Видимо, таким же, mutatis mutandis, должно быть отношение историка философии к источникам по раннегреческой философской мысли. Думается, что нам остается избрать отношение осторожного доверия к свидетельствам древних, особенно Аристотеля, и тщательно учитывать современную критику. Поскольку наша тема — становление античной диалектики, т. е. развитие последней в доплатоновской философии, то в качестве источниковедческой основы избраны тексты из 11-го издания (1964) Г Дильса «Фрагменты досократиков» под редакцией В. Кранца. По-прежнему неоценим труд А. О. Маковельского, представляющий собой единственный полный перевод на русский язык фрагментов, собранных Дильсом; к тому же в нем учтены многочисленные варианты переводов и дан перевод свидетельств древних, не осуществлен. ный Дильсом и Кранцем. Конечно, эти переводы нуждаются в проверке, и не только потому, что Г. Дильс в своих толкованиях не свободен от влияния академической философии своего времени, особенно неокантианства, достаточно чуждого диалектике, а А. О. Маковельский сделал перевод основного корпуса фрагментов и свидетельств (исключая софистов и атомистов) больше шестидесяти лет назад. «Фрагменты и свидетельства» довольно искусственно — об этом говорит само их название — выделены из обширных текстов. И хотя по большей части эти текста не имеют историко-философского назначения, их анализ нередко оказывается весьма значимым для исследования. Особенности древнегреческого философского языка, о которых не раз еще придется говорить, требуют постоянного тщательного сличения любых, даже самых точных с филологической точки зрения переводов с оригинальными текстами. Исследователь слишком часто оказывается в ситуации «герменевтического круга»: понимание текста зависит от его перевода, тогда как перевод может быть осуществлен только на основе его предварительного понимания. Собственно, выход из этого круга — превращение его в «восходящую спираль». Исходное понимание раннегреческой философии, принятое в данной работе, восходит к Аристотелю, который четко отличал «тех, которые первые занялись философией» от «любителей мифов» (с". Мет. I 2, 982b). Оно требует немифологической интерпретации текстов «первых философов». Уточнение, конкретизация этой установки, а том числе и за счет установления мифологических аналогий и соответствий, преобразуемых в новом, философском контексте, позволяет уточнить сам исходный пункт, подняв наше понимание на новый, более высокий уровень. В результате появляется возможность для обнаружения оттенков мысли, существенно меняющих взгляд на текст и позволяющих выявить диалектические моменты и тенденции. — 6 —
|