|
Размышляя об этой «странной двойственности научной мысли, требующей одновременно эмпирического и рационалистического языка для своего выражения»[18], не следует забывать о том, что, создавая понятия “по ту сторону явлений” чувственного опыта, приходится, по выражению Пуанкаре, “перескакивать бездну”. Вот почему главная проблема любой теории познания (будь то эмпиризм или рационализм) – это проблема универсальных утверждений (?-утверждений), проблема обоснования их истинности. И здесь пути философии и науки нередко радикально расходятся. Наука ошибается не в открытых ею законах, а в их обычной оценке как абсолютных, то есть безусловных, истин. Открытые ею законы она не любит представлять как гипотезы. Hypotheses non fingo сказал Ньютон, отдавая на суд истории свои “Математические Начала”. Но для философии проблема абсолютной истины – это “открытая проблема”, подобно тому, как проблема “десяти нулей подряд” в разложении числа ? – это открытая проблема математики. Именно в этом (философском) контексте прозвучал когда-то расселовский вопрос: а есть ли вообще знание столь неоспоримое, что ни один разумный человек не может усомниться в нём? «Этот вопрос, – говорит Рассел, – который на первый взгляд может показаться нетрудным, на самом деле труднейший из возможных. Если мы представим себе все трудности, препятствующие ясному и прямому ответу, то этим мы хорошо подготовимся к изучению философии, так как философия есть попытка ответить на эти последние вопросы, ответить не необдуманно и догматически, как мы отвечаем в обыденной жизни и даже в науках, но критически, выяснив предварительно как трудность самого вопроса, так и неопределённость и неотчётливость, свойственные нашим обыденным представлениям»[19]. Добавлю, что для многих философских “систем мышления” такое знание (абсолютная истина) подобно бесконечно удалённой точке проективной геометрии: оно лежит дальше всякого условного (относительного) знания, которое одно достижимо в практике научного познания и в котором допускается сомневаться. Абсолютная истина – это скорее направление, чем результат познания [20]. В виду многообразия научных и философских систем мышления трудно, конечно, дать полный их сравнительный анализ. Известно, что большинство великих философских систем теснейшим образом связаны с научным познанием мира, с научным мировоззрением. Поэтому великие философы сами нередко были активными строителями этого мировоззрения (Аристотель, Декарт, Лейбниц, Кант, Рассел и др.) или оказывали на него влияние. При этом их философию неизменно отличало стремление решать проблемы познания “в духе науки”, хотя это были проблемы, которые не поддаются в целом точному и однозначному анализу, а потому и не могут считаться проблемами самой науки. — 9 —
|