Возможна ли поэтическая антропология?

РОССИЙСКИЙ ОТКРЫТЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

Зинченко В. П.

ВОЗМОЖНА ЛИ
ПОЭТИЧЕСКАЯ
АНТРОПОЛОГИЯ?

Москва

1994

2

1.1

З-63

Зинченко В. П. Возможна ли поэтическая антропология? — М.: Изд-во Российского открытого ун-та, 1994. — 44 с. ISBN 5-204-00008-9.

Данная работа может использоваться в качестве пропедевтического учебного пособия по курсам педагогика и психология. Показано, что поэтические прозрения и живые поэтические метафоры помогают по новому осмыслить известные научные данные о человеке и открыть новые страницы в его изучении.

Работа выполнена в контексте научно-исследовательских программ "Геном культурного и духовного развития человека" и "Координаты поступка", поддержанных Российской академией образования, Фондом "Культурная инициатива" и Международным фондом научных исследований.

ЛР № 030415 от 20.07.92

Зинченко Владимир Петрович
ВОЗМОЖНА ЛИ ПОЭТИЧЕСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ?

Редактор Т. П. Зыкова

Корректор Т. П. Зыкова

Оригинал-макет подготовила С. В. Ишутина

Изд. № 711. Сдано в набор 8.08.94. Подписано в печать 15.08.94. Бумага офсетная. Формат 60?90/16. Гарнитура Таймс. Печать офсетная Уч.-изд. л. 3,05. Усл. печ. л. 2,75. Тираж 3000 экз.

	1.1
ISBN 5-204-00008-9	© Зинченко В. П., 1994
	© Российский открытый университет, 1994

3

Мы не пророки, даже не предтечи. Не любим рая, не боимся ада, И в день ненастный Мы горим как свечи.

Осип Мандельштам

Духовность это не болезнь.

Мераб Мамардашвили

В 1977 г. я был в Лондоне и, благодаря содействию моего старого друга А. М. Пятигорского, в Центре русской книги мне посчастливилось получить трехтомник Осипа Мандельштама. Тогда же я впервые прочел “Разговор о Данте”, и меня поразила одна фраза: “Будущее дантовского комментария принадлежит естественным наукам, когда они для этого изощряться и разовьют свое образное мышление” (23. С. 277)*. Последнее поэт понимал как борьбу за представимость целого, за наглядность мыслимого, способность решать конкретные задачи построения внутреннего образа структуры, безостановочной формообразующей тяги. Именно в это время я вместе с В. М. Гордон интенсивно занимался проблематикой порождения зрительного образа, визуального мышления и визуальной культуры, увлекался работами Р. Арнхейма, много сделавшего в этой области. Все это побудило меня обратиться к декану факультета психологии Московского университета А. Н. Леонтьеву с предложением организовать на факультете вместо созданной и руководимой мною кафедры психологии труда и инженерной психологии кафедру психологии искусства. Без ложной скромности я обещал А. Н. Леонтьеву в течение 5—6 лет с небольшим коллективом написать учебник психологии XXI в. Основание для этого я видел в том, что искусство на столетия опережает науку в познании неживого и особенно живого. Но главное даже не в этом. Искусство порождает иное знание. Наука расчленяет, анатомирует, дробит мир на мелкие осколки, которые не склеиваются и не компонуются в целостную картину. Особенно она преуспела в своей дезинтегративной деятельности, изучая человека. Искусство же сохраняет мир целостным. Оно постоянно напоминает науке о существовании целостного, неосколочного мира.