Территория жизни

Что же мне с этим делать?

Надо бы отыскать её мать и выяснить, где все близкие.

Опережая мои личные усилия, в сероватом тумане передо мной проступает облик женщины с закрытыми глазами. Она словно бы дремлет стоя. Никаких сомнений, что передо мною её мать – то же лицо только гораздо моложе. Как будто почувствовав моё присутствие, она медленно открывает глаза:

— Что?

— Я искала вас. Ваша дочь умерла.

— Ну и, слава Богу.

— Я сейчас с ней. Хотелось бы узнать, почему рядом нет никого из семьи?

— Потому, что никого нет.

От женщины исходит какое-то вселенское безразличие, но у неё вполне ясный взгляд.

— А вы?

— Я ей не нужна.

— А ваши родители?

Женщина не проявляет никакой заинтересованности в нашем разговоре, но после паузы всё же начинает говорить.

— Ну да. Они встречали меня здесь. Совсем такие, какими запомнились мне в детстве. Их арестовали в 37м. Я совсем девчонкой была. Ждала, что когда-нибудь вернутся. Знала только, что сосланы без права переписки. А встретились только здесь – их в том же году и расстреляли. Зря я на них обижалась за свою судьбу. После школы еле устроилась на завод, об институте и подумать было нельзя. Единственный выход – удачно замуж выйти. Но и с этим не получилось. А тут ещё война. И меня любовью жизнь обошла, и я видно обделила своё дитя. Устала я от жизни той. Не хочу ничего вспоминать. Хочу отдохнуть.

— А отец Пашин, муж ваш, он что же?

— Муж? Да мы и не жили вместе-то. Я его родителям не пришлась по нраву. А тут война началась, ну он и расписался со мной, перед тем как на фронт уйти – я же беременной была – да в первый же месяц и погиб. Его родители о нашем браки так и не узнали. Да и не отец он Пашке-то вовсе. Обманула я его. А который отец - случайный человек был. Так что нет у неё близких, а кровное родство тем более не в счёт.

Она замолчала и через некоторое время снова устало прикрыла глаза, давая понять, что наше общение закончилось. Да у меня и не осталось к ней никаких вопросов, но за несколько минут возникло сильное сочувствие. К её дочке я такого не испытываю. «Вот этой бы женщине помочь. Может быть, если бы Паша начала заниматься перепросмотром своей жизни, то за какие-то ниточки детства можно было бы и мать вытащить из тумана…»

Прошло несколько земных дней. Всё время удерживаю тётю Пашу в зоне своего внимания. За эти дни я множество раз выслушала рассказ про аферистов и алкоголиков Зинку с Колькой, живущих в квартире над нею, которым «она столько раз и одалживалась, и не подала в суд, за то, что они её только прошлой зимой дважды затопили, а они за всё только хорошее так подло обворовали её после смерти». Миллион раз она пересказала мне, что квартира-то обещана внучке. «У сына Юлька – третья жена. Детей общих нет. А была одна девочка от первой жены, но та после развода сама попросила, чтобы он написал отказную от ребёнка, и по слухам, у неё всё в порядке». И от второй жены тоже растёт девочка, скоро школу закончит. Девочка хорошая. Хоть и редко, но приходила к бабке. «А теперь Юлька – жадюга ненасытная задумала всё себе заграбастать. Как знала! Всё недосуг было завещание составить…»