Эти странные австрийцы

Синонимом «пивного пуза» у австрийцев является выражение «Backhendlfiedhof» («кладбище жареных цыплят»).

Стильным вторым языком для австрийцев сделался английский, который пропитал сферу моды, бизнеса и политики. Такие одобрительные слова, как «super», «fit», «clever», в повседневной речи встречаются сплошь и рядом, как и словечки типа «sorry» (последнее обычно используется австрийцами в ироническом смысле, когда по поводу содеянного уж точно нет никаких сожалений), или излюбленное клише занимающихся догматическими разглагольствованиями профессоров «the last but not the least» («и, наконец, главное…»). Одна радиостанция, желая заработать на этом поветрии, занялась самораскруткой с помощью броских фраз, по-немецки не имеющих смысла, но для молодежи, превзошедшей языки (точнее один язык, английский), узнаваемых, ибо они фонетически напоминают названия популярных английских песен, а именно: «Ollju niedis Laf» и «Eiwill sorweif» («All you need is — love» и «I will survive»).

В Австрии затасканному штампу или самому обычному словосочетанию часто дают новое значение, либо слегка меняют интонацию, и в результате совсем невинные фразы приобретают убийственный смысл, а убийственные — невинный. Благодаря острословам язык постоянно пополняется новыми сочными выражениями. Однако австриец, будучи австрийцем, вряд ли ждет, что его гений будет оценен по достоинству. Для него даже пренебрежение окружающих служит поводом для афоризма. (Так, Грильпарцер ворчал: «В этом захолустье признания не дождешься. Гению в Австрии не повесят Золотой крест[8] на грудь, зато гения непременно повесят на кресте…»)

БЕСЕДА И ЖЕСТЫ

У австрийцев такой богатый и изощренный лексический арсенал для перепалок, что им даже не приходится размахивать руками, дабы обратить на себя внимание. Уже по одной их наружности понятно, что это нация флегматиков. Нередко бываешь свидетелем того, как какой-нибудь гость на празднестве сидит весь вечер в задумчивом молчании (верно, следуя полезному наставлению Витгенштейна: «О чем нельзя говорить, о том следует молчать»).

Австрийцы почти никогда не попадаются на удочку громогласных заявлений и похвальбы. Часто можно слышать фразу «Er marcht sich wichtig» («Он пытается придать себе весу»), а всезнаек и хвастунов здесь встречают презрением.

Если кого-то судят за надменность или неискренность, то при этом зачастую опираются на местные предрассудки. Особенно почему-то предубеждены против жителей Вены провинциалы. Они говорят: «Du wienerst mich an» («Ты мне противен, как венец»), «wiendiger Тур» («Темная личность, как венец») либо утверждают «Wer nichts wird, wird Wiener» («Тот, кто не может стать никем, становится венцем»). Платя той же монетой, венцы в ответ пренебрежительно отзываются о «тирольских клецках» и «восточных фризах». Последний эпитет убийственен для жителей провинции Бургенланд, которые таким образом оказываются в одном ряду с северогерманскими фризами, славящимися своей неисправимой тупостью.