|
Сегодня уже не вызывает сомнений, что великий провидец всех времён и народов Мишель Нострадамус (1503-1566) писал свои знаменитые катрены и центурии, опираясь не только на астрологические расчёты, но и собственные переживания в состоянии гипнотического транса, достигаемого при помощи комбинации свеч и зеркал: «Ночью в тайном кабинете, я один, и предо мною Исходя из одинокой жизни этой, он приносит Счастье тому, кто верит в этой жизни не напрасно (центурия 1, катрен 1, пер. Владимира Попова, http://nostradamu.narod.ru/Tekct/Trenoga1.html)». Впервые упоминание о некоей «зеркальной машине» Нострадамуса появилось в XVIII веке. В архивах французского замка Шатонеф - ла - Ферне библиотекарь обнаружил среди документов записки некоего Франсуа Кроза, приближенного королевы Екатерины Медичи. В них говорилось о визите Нострадамуса в замок Шомон. В воспоминаниях, относящихся к 1587 и 1593 гг., Екатерина Медичи поведала, что было ей предсказано о судьбах королевского дома Валуа. В одном из покоев замка была установлена некая таинственная конструкция, привезенная Нострадамусом, которую королева называет «машиной». О ее устройстве она почти ничего не говорит, упоминая лишь какое-то вращающееся зеркало, в котором возникали неясные меняющиеся образы. Все происходило в полумраке. Каждый оборот зеркала соответствовал году. Королева рассказывала о картинах будущего, смысл которых оказалось возможным понять уже после их свершения. «Я смотрела, и многое было совершенно непонятно, ведь это были картины будущего. Лишь теперь я догадалась, что при первом обороте зеркала увидела смертный одр моего сына. Тогда я рассмотрела лишь рыдающую над ним женщину. Конечно, это была Мария Стюарт… Затем пошли картины каких-то празднеств, потом философских диспутов, но я никого не узнавала… Их сменили огни пожаров и потоки крови на улицах – теперь я понимаю, что это была ночь святого Варфоломея… Потом еще одно ложе смерти, пышное, королевское. Лицо мужчины, но с женскими серьгами и ожерельем – увы, это был Генрих III. Потом обнаженные тела, сплетенные в любовном экстазе, какие-то буйные пляски… Да, это были приметы его царствования… Я больше не смогла вынести и попросила мага остановить машину. Потом спросила, когда я умру, какой смертью и кто будет виновником. Он уклончиво ответил, чтобы я опасалась Сен-Жермена, но ничего больше….» — 5 —
|