|
– По-другому говоря, они с тобой делятся своей болью. Так. А какой болью? – Не знаю. – Что они сами рабы в своей жизни. – Это как? – удивленно спрашиваю я бабулю. – Давай посмотрим, что с ними происходит, когда они тебе это говорят? – Давай. – Увидь себя отцом, и что ты говоришь своему сыну: «Я тебя породил, я тебя и убью». Что ты чувствуешь при этом? – Что я сказал эти слова сыну под каким-то давлением, тяжестью, а внутри меня – огромная боль, и мне хочется рвать и метать. – А что такое давление, тяжесть? – Разочарование в своей жизни,… ощущение, что когда-то взял на себя лишнего… Чувствую какое-то ограничение… Идет чувство, что меня связали… – А что взял на себя лишнего? – Наверное, обязательства одевать, кормить, поить, вырастить сына, сделать его человеком. Взял ответственность за его жизнь: я должен сына выучить, поставить его на ноги. Идет обида на него, что он неблагодарный. Я его кормлю, одеваю, а он не слушается, выкручивает мне руки. А как тогда быть, бабуля, ведь по-другому-то нельзя: дите не сможет без родителей само поесть, одеться, встать на ноги? – Сынок, в жизни устроено очень просто. Отец, вернув сыну ответственность за его жизнь, станет это же самое делать, но не как обязанный, а с душой и любя. Дитя захочет поесть – закричит. Отец придет и накормит его. Дитю станет холодно – он его позовет, и отец его оденет. Ну, а подрастет – сумеет сам поесть и одеться. Только и делов-то. – Бабуля, а как так происходит, что одно и то же действие в одном случае отец может сделать любя и с душой, а когда обязан – нет? – Оттого, сынок, что обязательство – это веревка, которая не дает отцу права выбора и давит на него, заставляя его делать то-то. А в другом случае – отец делает действия для себя и во имя себя, для своей жизни и во имя своей жизни, с охотой, любя и с радостью. Он любит себя и одаривает дитя своей любовью к себе. Этим действием он сливается с дитя воедино, и они становятся единым целым. А так как Батюшка любит сам себя – он любя и кормит дитя, и одевает. И делает он это только по охоте, и во благо себе. – Это как? – Ну-у, как? Как? Как ты кушаешь? – Как? Ложкой! – Ну, ложкой-то, ложкой, только себе в радость? Так? – Так-то, так. Но я ем, ради того, чтобы жить. А здесь неясно ради чего. – Ради своего блага. – Это как так? – возмущаюсь я. – Вот ты – отец, ты любишь сам себя и одариваешь дитя своей любовью к себе. Вдруг дитя заревело. Что происходит с тобой в этот момент? — 19 —
|