|
* * *
В Талгаре стояла чудная погода. Все было привычно и обыденно. День уже склонялся к вечеру. Я решил найти Абдыбая. Эдик уехал в Алма-Ату.
У Олега Тумакова мне сказали, что Абдыбай и он ушли куда-то, наверное на свадьбу.
"У кого же может быть свадьба?" - размышлял я, так как хорошо знал всех односельчан.
По дороге мне сказали, что свадьба у недавно приехавших.
Шумное застолье встретило меня радужно. Олег уже изрядно подвыпил и нараспев декламировал стихи Есенина. Есенин еще не был в моде, но Олег достал где-то трехтомник стихов и знал его наизусть. Стихи Есенина потешали народ. Они были заунывными, а люди были оптимистического характера. Только Олегу нравилась эта не понятная о чем печаль. Жил он в избытке на сопоставлении с другими и печалился он, но не они.
Абдыбая здесь не было. Олег махнул рукой и сказал:
- Приехал странный какой-то, а теперь у дяди, наверное.
Я решил встретиться с ним на следующий день, либо после свадьбы. Было уже поздно. Олег свалился на стол и я решил отвести его домой.
Через несколько сотен метров он окончательно обвис и я по темным улицам понес его на плечах. На темном участке дороги возле сада от деревьев отделились две фигуры. Несмотря на то, что была кромешная тьма, я узнал Петра Шутова и его зятя. В Талгаре они славились своими хулиганскими делами и издевательствами над молодежью. Однако в присутствии нас в общественных местах они вели себя прилично. Особенно Шутов боялся Эдика. Эдик в критических ситуациях не разговаривал. Он руководил обществом "Дзержинец" по борьбе с хулиганством, и мог любого, даже вооруженного, нокаутировать в несколько секунд.
Я хотел попросить Шутова помочь довести Олега, но на меня посыпался град ударов руками, предметами и ногами. Пока я смотрел, куда примостить Олега, удары шли по голове так, что тысячи искр вылетали из глаз. Ногами били в живот. Когда я, наконец, пристроил Олега к дереву, хулиганы развернулись и скрылись в темноте.
Чувствовалось, что операция была продумана и подготовлена. Меня ждали. Шутову нужен был разгул, так как среди некоторой части его хулиганский авторитет воспевался. Многие из них и сами были непрочь над кем-нибудь поиздеваться. Такое стало случаться чаще и чаще. Но у Шутова кто-то из родственников был в районном отделении милиции, или в каком-то другом отделе правоохранительных органов. Насилования и насилия покрывались кулаком и дядей. Единственным препятствием для шефского торжества были мы. На нас смотрели все с надеждой, но кризис назревал. И вот теперь, тщательно подготовившись, Шутов пошел "ва-банк".
Я поднял Олега. Глаза застилала кровь. В беседке я положил его и пошел смывать кровь в колонку. Умывшись, я решил незаметно проскользнуть домой, чтобы не волновать мать, а затем незаметно привести окровавленную одежду в порядок. На душе не было никаких эмоций, кроме беспокойства за Абдыбая. Нетрудно было предположить, что вторым будет он. Вскоре в дверь раздался стук. Я не удивился, когда увидел Абдыбая.
- Здорово тебя разукрасили, - невесело пошутил он. - Ну ладно, завтра поговорим, а пока отдыхай.
- Будь осторожен, Абдыбай, - сказал я, хотя знал, что Абдыбай прятаться не станет.
Он даже не спросил, кто напал на меня. Он знал.
— 18 —
|