|
На стадии дикости пищу добывали путем собирательства, охоты и рыбной ловли. Голод был вечным спутником первобытных людей. Как свидетельствуют данные этнографических исследований, первобытная община, чтобы выжить, практиковала убийство стариков, младенцев, а каннибализм был обычным явлением. А.Скрипник в своей книге «Моральное зло» (М.: Издательство политической литературы. 1992) пишет: «…для первобытных нравов <…> нехарактерно великодушие и защита слабого. Бессильный не годится для сотрудничества и не может постоять за себя, поэтому он не имеет ценности, и родственные обязательства не распространяются на него. В этом заключена возможность внутригруппового убийства <…> обычай убивать стариков идентифицировался как священный сыновний долг перед родителями <…> детоубийство в родовом обществе не имело каких-то особых мотивов, отличных от убийства стариков. Практически всегда оно носило инструментальный (иногда – ритуальный) характер и отличалось отсутствием понятия о безусловном человеческом достоинстве» (с. 23,25,27). Делая столь шокирующие современного человека выводы, А.Скрипник ссылается на многочисленные наблюдения этнографов, в том числе таких известных, как Л.Г.Морган, Дж.Фрэзер, К.Леви-Строс и др. Умерщвление стариков и детей, как правило, не сопровождалось каннибализмом, который распространялся на «чужих», иноплеменников, захваченных в плен. Избавление от стариков и детей увеличивало мобильность племени в его беспрерывных странствованиях, а также уменьшало число едоков. Таким образом, выживание конкретного племени зависело не только от добычи пищи, но и от регулирования (минимизации) числа едоков, не способных самостоятельно себя обеспечивать пищей, а также численности поедаемых пленников из враждебных племен. Следовательно, естественная потребность в пище у наших древних предков неизбежно сопровождалась безжалостной борьбой индивидов за свое выживание, породившей такой феномен морали, как обесценение человеческой жизни. Наш предок на этой первичной стадии своего развития не драматизировал факт гибели своих сородичей и вообще себе подобных, ибо считал, что смерть слабых и побежденных в боевых столкновениях – вполне естественна и совершенно необходима для выживания племени и рода. О. Фрейденберг высказал и такую любопытную гипотезу, связанную с интерпретацией нашими древними предками акта еды, обеспечивающего поддержание жизни того, кто ест мясо, как представление о взаимной зависимости между живым и умирающим (это представление вытекало из наблюдений за природными циклами растительной жизни). Как отмечает О.Фрейденберг, «…убийство, разрывание, съедание не только животного, но бога и человека, особенно близкого, родного, становится осмысленным. Когда бог убивает перворожденного, или человек убивает человека - это ведет к его воскресению.» (Фрейденберг О. Поэтика сюжета и жанра. М.: 1997. с.61-62). — 4 —
|