– О да! Этот монумент испортит много крови нашим жрецам и архитекторам, – сказал Хартатеф, разражаясь сухим, пронзительным смехом. – Но фараон Хатасу – даруют ей боги славу и здоровье – одарена такой волей, перед которой надо или преклониться, или исчезнуть. А строительство под наблюдением Сэмну так продвигается вперед, что скоро будет закончено. – Говорят, что Тутмес II очень плох и что его смерть ходит рядом, – начал снова Пагир. – Очень интересно было бы знать, как поступит царица. Оставит ли она маленького Тутмеса в изгнании в Буто или вызовет оттуда, чтобы разделить с ним трон? Как сын покойного царя, он имеет на это неоспоримое право. – Это уж вопросы, мой добрый Пагир, которыми нам вовсе не следует заниматься. Решать их – дело богов и наших государей, наместников богов на земле, – вмешалась Сатати. – Скажи мне лучше, Хартатеф, нельзя ли будет нам позже присоединиться к свите царицы, чтобы тоже полюбоваться новыми кораблями? Говорят, они невиданных размеров и устроены по–особому. – Конечно, можно! Ваша знатность дает вам на это право, а расположение, всегда оказываемое Хатасу Нейте, даже обязывает ее быть там, чтобы приветствовать царицу. Легкий толчок прервал его и заставил обернуться. Большая лодка, наполненная молодыми людьми, брала их на абордаж. Начались рукопожатия и обмен приветствиями. – Привет прекрасной Нейте! – крикнул красивый молодой мужчина в одежде воина. Взяв из стоявшей рядом с ним корзинки букет великолепных цветов, он бросил их к ногам девушки. – Благодарю тебя, Кениамун, возьми это в обмен на твое ароматное приветствие, – ответила Нейта, любезно улыбаясь. Она отцепила от пояса розу и бросила ее воину. Тот ловко поймал ее на лету. Во время этой сцены черные брови Хартатефа нахмурились, и в глазах сверкнул мрачный огонек. – Живо вперед! Мы теряем свою очередь! – повелительно крикнул он. От дружных усилий могучих гребцов лодка рванулась вперед так стремительно, что наскочила на другую лодку, менее роскошную. Та тяжело разворачивалась и подставила свой борт. Раздались женские крики, но суматоха длилась всего одну секунду. В той лодке сидели две чрезвычайно нарядные особы. Одна из них была молодая девушка с роскошными формами, черные глаза и огненно–рыжие волосы придавали необыкновенную пикантность ее красоте. Вторая женщина была пожилая, уже худая и увядшая, но с большой претензией соперничавшая со своей спутницей. – Извиняюсь и приветствую благородную Туа и ее дочь Неферту, – сказал Хартатеф, раскланиваясь с обеими женщинами, очень хорошо известными в Фивах. Их дом был местом свиданий золотой молодежи Египта. — 4 —
|