|
С точки зрения теории демократии (якобы люди вольны выбирать вариант поведения, и они выбирают, опираясь на приоритет выживания и выгоды — на этом постулате ведь и построена теория демократии) комиссар лета 1941-го должен был бы биться насмерть. Биться лучше остальных. Но постулаты теории демократии — фуфло. Не работает теория. Комиссары сдавались первыми, комиссары-евреи, вроде Фимки, ещё и вредили. А вот с точки зрения теории стаи комиссары лета 41-го поступали закономерно. Должность комиссара — местечко тёпленькое: проверить на созидательность деятельность этих чиновников было невозможно, соответственно, пролезали на эти должности задолизы. Пролезали пролизав. Ведь только вышестоящий начальник решал, кто годится в комиссары, а кто не годится. А в деле назначения на синекуры (тёпленькие местечки) у начальников самое чувствительное место известно — это зад. Кто начальнику языком достал — того и назначали. Задолиз — феномен не только логического мышления, но, прежде всего, психоэнергетической составляющей человека, стайной его сущности. Первостепенный задолиз это не тот, кто выполняет надиктованные пожелания начальства, а тот, кто эти желания предугадывает. Из этого материала выстраивается вся верхушка стаи. Задолиз лижет любому пахану и как только на смену предыдущему приходит пахан ещё более крутой — предугадывающий задолиз тут же начинает лизать ему. Гитлер был величайшим гипнотизёром планеты той эпохи — естественно, и перебегание комиссаров-задолизов на его сторону глубоко закономерно. При сдаче в плен никаких о неминуемом расстреле мыслей — главное, предугадывание желания ещё более крутого в стае психоэнергетического «авторитета» и этого желания выполнение. Справедливости ради надо сказать, что Сталин в августе 1941-го издал приказ, в соответствии с которым комиссаром мог быть назначен только тот, кто в боях «показал себя с положительной стороны». Да и задолизы с началом Войны вдруг бросились просить назначения на тыловые склады и в штабные парикмахерские, а не в боевые части. Вот с августа месяца комиссары и становятся теми отцами солдатам, благодарные рассказы о которых можно услышать от фронтовиков. Иначе говоря, в разные периоды Войны комиссары были разные. Одни — образца лета 1941-го, другие — образца августовского приказа 41-го. Повторюсь, вся эта тема рассмотрена в «Теории стаи» подробно. Но о комиссаре Фимке я тогда, увы, ещё не знал. А пример ярчайший. Расскажу теперь. Не стоит считать комиссаров лета 41-го эдаким замухрышками по жизни. В глазах третьей касты, низшей, задолизы всегда особенно солидны, а главное, понятны. Нынешний аналог комиссаров лета 41-го — это священнослужители новых религий. Включите телевизор, взгляните на эти рожи — всё смотрится солидно, народ руки им лижет. Быдло считает их фонтаном мудрости — так же было и летом 41-го. Не случайно Фимку даже офицеры-славяне (из числа трусов) выбрали в главари. — 4 —
|