|
Такие места были вратами чрева Матери-Земли, которую призывали под многими именами и во многих аспектах. Имеется множество галльско-романских рисунков Матрон, Матери, изображенной в виде триады - повторяющийся мотив в кельтском искусстве и литературе - несущей детей, cornucopias и корзины с плодами. Другим популярным образом была Эпона, обычно изображавшаяся на лошади, а иногда - с жеребенком, откуда, возможно, происходит история леди Годивы и другие народные легенды, связанные с лошадью. Богиня щедра, но также и беспощадна. Луна с ее таинственной властью над приливными волнами и регулярными истечениями менструальной крови, является центром универсального набора символов; она стоит во главе ночных ритуалов, связанных с такими животными, как кошка, змея и волк. В греческой легенде, как и в кельтской, она обобщена с тройственной богиней, которая ведает рождением, жизнью и смертью: триадой девы, невесты и старухи, Морриган, Махи и Бадб в Ирландии, Персефоны, Деметры и Гекаты в Греции. Древние галлы, теология которых исчезла вместе с их устной традицией, оставили безымянные двух- и трехголовые фигуры, которые неоспоримо говорят о постоянных кельтских символах: двойственное, двуликое состояние и циклическая природа триады. Характерная манифестация аспекта матери-пожирательницы у этой богини в кельтской символике - и аналогия кровавой Кали у индуистов или Коатликуэ у ацтеков - графически иллюстрируется резным мотивом, известным под названием Шила-на-гиг, в средневековых церквях и замках. Обычные приметы Шилы-на-гиг - "безобразное, маскоподобное лицо, обтянутое кожей, с огромным разинутым ртом, торчащими ребрами, огромными гениталиями, поддерживаемыми обеими руками, и согнутые ноги", намекая на неограниченные сексуальные возможности, но в то же время и комически напоминая нам о нашем происхождении. Такие фигуры, выражая интимный и трепетный взгляд на загадку рождения и символизируя момент, когда отделяется окровавленная плацента и высвобождается новая жизнь, говорит о глубине смысла, лежащего в гротескном юморе некоторых кельтских сказок. В ирландской истории "Разрушения Дома Да Дерга" дом символизирует царственный чертог тела. После заката к одной из семи дверей подходят три чудовища - тройственная богиня в образе Кали или матери-пожирательницы - и требуют, чтобы их впустили. В ночь нового года, Самайн (или Хеллоуин), между полуночью и рассветом - время между времен - им нельзя отказать. Лицо одной старухи, как описывается, было таким безобразным, что если "ее нос был бы закинут на ветку и застрял бы там... то нижняя губа ее достала бы до колен". У второй "губы на щеке... и нижняя борода (?), свисающая до самых колен". Триаду дополняет отвратительное одноглазое и одноногое существо, держащее под мышкой свинью. Так обычно описывается древнее племя фоморов, о которых рассказывается, что эти ночные великаны постоянно враждовали с кельтами - Туата Де Данан, или детьми богини. — 3 —
|