|
Родители семьветровских, как уже говорилось, в нужде поднимались, а госпожа Нужда — строгая гувернантка. Одних закаляет, других ломает, но присматривает за всеми, никого без внимания не оставляет. Голод гнал прежних ребятишек в дом, мелкая домашняя работа к дому привязывала, и зарабатывать начинали они в пятнадцать шестнадцать лет. Без отцов росли, отцы — на фронте, да и немногие вернулись-то. А у этих — вольная вольница, целыми днями где-то пропадают, и уже в школу ходить стали, а все их в дом не загонишь: отцы и матери на заводе, а дедушки и бабушки большей частью по деревням остались, к ним наши семьветровские, не зная никаких пионерских лагерей, летом отправлялись. Те, старшие, если раз в неделю в кино попадут, то и рады были, а этим по вечерам младшие сестренки, на подоконник взгромоздясь, кричат в открытую форточку, едва до нее доставая и распластавшись по стеклу: «Коля! Коля! Иди домой, кино начинается!» Еще до первого класса не доросши, они, новые, видали по телевизору столько, сколько их родители, не говоря уж об остальных предках, и за десять жизней увидеть не могли. Все у них было: и еда, и одежда, и школа, впечатления и свобода. Но они выросли в те годы, когда взрослые слишком заняты были устройством и обновлением своей жизни, увлечены новыми квартирами, новыми профессиями своими, новыми нравами. Дети в городе всегда делятся на домашних и уличных. На Семи ветрах домашних почти не было: все вырастали на сквозняке; и когда они по вечерам собираются в парадных подъездах, поскольку черных лестниц в новых домах не строят, то жильцы, пробираясь между длинных ног сидящих на ступеньках ребят, ворчат, прежде чем скрыться в безопасной кабине лифта: — У, хулиганы! Беспризорники двадцатого века! — на что Костя Костромин, вожак семьветровских, беззлобно отвечает: — Брысь! Это, конечно, невежливо, но, если говорить точнее, взаимоневежливо. Беспризорники? Может быть, хотя это, конечно, преувеличение. Но, дети, никогда в этой жизни не знаешь, то ли тебе дали нечто, то ли у тебя отняли. Думаешь — дали, оказывается — отняли. Горюешь: «Отняли!», а на самом деле — дали. Обделенные вниманием и заботой близких родственников и соседей, семьветровские ребята задубели от этой жизни на сквозняке, закалились и приобрели неодолимую тягу к объединению. Беспризорник, даже самой новой формации, один не проживет, его всегда в компанию тянет. А это, знаете ли, неплохая основа для будущей слашюй жизни. Вот они собрались — ну, какие же беспризорники? Не оборванные, не чумазые и вовсе не обделенные родительской любовью. Сегодня им повезло: отец и мать Саши Медведева работают в вечернюю смену. Они в литейном цеху работают и всегда вместе ходят. «Вот так за ручки берутся и идут», рассказывала семиклассница Люба, Сашина сестра. Она в соседней комнате разучивала на пианино какую-то пьеску, без конца спотыкаясь на трудных местах и начиная сначала: умпа, умпа, умпа-пара… Умпа, умпа, умпа-пара… — 3 —
|