|
— Ну, хватила… «Илиада», — бурчал Каштанов. — Да, «Илиада»! Почему тебе — «Илиада», а им — нет? Что же умиляться тем, что они хорошие, — а мы-то что им дали? Почему мы их на «Илиаду» обокрали? «Илиаду» у них украли почему? Каштанов замолкал. Елена Васильевна тоже была права. Права, права, права… Все вокруг него правы! Ну что же… Ну что же! Зато он теперь знает путь к «Илиаде», знает выход из лабиринта темноты… Он — вместе со всеми в школе — приведет ребят к свету или хотя бы выведет на дорожку с указателем «свет», но это будет не только книжный свет, не только способность и радость читать «Илиаду», это будет свет деятельной жизни, питаемой культурой… Это будет свет добрых отношений и деятельной любви друг к ДРУГУ… Как Костя говорит? «Все на пределе! Иначе зачем?» «Да, да, — думал Каштанов, — вот это оно и есть… Вот главное… Стремление к бесконечному пределу, к высшему качеству работы, жизни — вот что должны мы дать ребятам… Вот что у нас стало, кажется, получаться, с удовлетворением отмечал он. — И это ничего, что они пока что мало читают, не слушают музыки, не разбираются в живописи, не ходят в театры… Это все придет, если мы сумеем разжечь в них стремление к пределу и веру в свои силы». * * *Игорь и Сергей переселились к Саше Медведеву. Утром в понедельник Костя разбудил всех в шесть утра. Люба жарила «генеральскую яичницу — на сто яиц», как говорил Костя, а сам он проводил веселый инструктаж. — Вот здесь, — показывал он, — лобная мышца, она вот отсюда, со лба идет и сзади, на затылке, прикрепляется… Я читал… Теперь смотрите… Когда надо внимательно слушать, сокращаем лобную мышцу, глаза открываются, и на лбу, вот так, собираются морщины. — Костя широко открыл глаза и собрал лоб гармошкой. — Кто на все в жизни смотрит с любопытством, у того потом морщины вот так, параллельно… А кто много думает, у него как? — Как? — Любочка слушала с интересом, чтобы сегодня же принести в класс эти необыкновенные сведения. — Кто много думает, — продолжал Костя, — у того мышца, наоборот, на глаза наползает, человек вроде как хмурится, и у него морщины вертикальные, у переносицы, вот так… — Вот так? — нахмурилась Люба. — Точно. Но что же из этого следует? Главное — не путать, когда надо слушать, а когда думать… Работай лобной мышцей вовсю, не жалей ее… Ну? Давайте, работайте! Сначала — внимание… Так… Лоб наверх! Так… Теперь думаем… Теперь — слушаем… Думаем… Слушаем… — 140 —
|