|
Я ЕСМЬ Кутхуми, и я пришел от алтаря Матери Мира. Ризы мои пропитал аромат ее любви. Да, я даже источаю золотой елей священной мудрости. Я слышал ее. Я смотрел в ее глаза, фиалко-во-синие, сострадательно-заботливые, когда она говорила мне: «Кутхуми, сын мой, ты пришел с Терры. Пересекая Вселенную, легко ступая по широко раскинувшимся мирам, ты совершил паломничество к моему алтарю. Кутхуми, сын мой, добро пожаловать!» И даже будучи вознесенным существом, я ощутил горение в сердце, которое чувствовали ученики в присутствии воскресшего Христа, ощутил невыразимый покой, заботливое понимание, что заставляет преданных трепетать в великой тишине аурического сияния Матери Мира. Мое душевное ведение о Космической Деве и стремление к ней, а также рождественские размышления о пришествии Сьша-младенца подвигли меня (как паломников — в Лурд, Фатиму и Святую Землю) совершить путешествие через филигранные Небеса, чтобы найти предмет моего обожания — возлюбленную Пречистую Царицу, благодать Божью, явленную в лице Матери. Ее приветливая улыбка, нежная и ласковая, сменившаяся выражением озабоченности, и взгляд ее, устремленный вдаль, которым она окинула обширные пределы Материи, подготовили меня к последовавшим затем словам: «Кутхуми, сын мой, ты пришел из земной школы, где такое множество моих детей, чьи сердца исполнены преданности Единому Богу, не знает меня. Кутхуми, они утеряли нить, связующую со мной! Я — их Мать! В душе они стремятся ко мне, но ум их не ведает о том, что душа томится по Дому. Осознание душой утраты связи остается за порогом повседневной жизни, мышления и чувств, в то время как на кажущейся спокойной поверхности не все в порядке. Неудовлетворенность толкает их на излияние энергий в тысячи каналов тщеты — на потворство эго, на поиски путей, которые не ведут ни к Богу-Отцу, ни к Богу-Сыну, путей, далеких от Бога-Духа Святого, далеких от Бога Единого. И они не ведают, что творят. Их самопотакание бесконечно. Одни растрачивают драгоценные энергии Альфы на причуды ментального тела, другие вовлекают свет Омеги в недостойные чувства. Они жаждут насытиться удовольствиями, чтобы заглушить печаль разлуки с Матерью. Они одурманены смертью и угасанием, это приятно возбуждает их чувства. Они наполняют свою жизнь шумом и всяким нечестием. Они привязаны к подобным вещам, как сирота к сломанной игрушке, будто все это может каким-то образом уменьшить их тревогу, пустоту их жизни без Матери. Они принимали награды от падших. Они одурманены гипнотической логикой змеиного ума. Они искали ответы на самые насущные вопросы жизни и приняли тьму заблудших. В любой сфере их жизни и быта предположения и выводы делаются на основе законов смертности. Их цель — успокоить чувства в эгоистическом культе самосохранения, в жизни, греховно разъединенной с Богом, в жизни недужного ума, находящегося в беспорядке тела, расстроенного духа, в жизни, которая определяется культом смерти. — 2 —
|