— К нам, в город, большевики приехали! И в подтверждение этих слов снова взорвался мир, и снова белым облачком резкий звон разошелся над городом. Пивоваров бросился к линейке, споткнулся, на четвереньках взлез на сиденье. — Гони! Гриша, гони! Господи! Взволнованный жеребец загремел по мосту. — Да куда ж мы едем? На смерть, что ли? Сворачивай сюда! Сворачивай в этот двор... Гришка потянул правую, линейка чуть не опрокинулась. Круто скатились с замостья и влетели в безворотный двор. В дверях хаты стоял мужик, и возле него бабка крестилась часто. — Трехдюймовкой бьют... — Я у вас подожду. — Ну, а как же! По дороге два солдата. Они быстро шли под плетнями и всматривались вперед. Гришка выбежал из двора. — Куда ты, черт! — закричал Пивоваров. Гришка глянул: под плетнями шли все двадцать: у каждого винтовка, а у некоторых и две. — Власов! — А! Любопытный! Возьми вон у него! — Кого? — Кого, дурень! Кого! Пуки-туки возьми! — Да ну!? — Гришка присел, может быть, от удивления, может быть, для того, чтобы лучше прыгнуть к винтовке. — Ты что, сдурел? — Дай ему, дай! Свой человек. Гришка ухватил винтовку, сжал в руках перед собой. Его глаза теперь пылали серым, но страшно горячим огнем. — Власов, а где большевики? — Ну, и глупый ты парень, просто непостижимо! Где большевики! Да ты ж и есть большевик, дурья твоя башка. Да довольно тебе болтать, в бой идем! Гришка только один раз ошеломленно хлопнул глазами и взял винтовку в правую руку, как и все. — Гришка! Куда ж ты, сукин сын! Куда? Гришка оглянулся. Как это он забыл про хозяина? — Илья Иваныч! Да ты ж и есть самый буржуй! Но Власов в этот момент треснул его между лопатками: — Долго я тебя учить буду? Баран деревенский! Вперед! Гришка громко и радостно вздохнул и... пошел вперед. Несколько лет назад, закончив полугодовой план на своем заводе, коммуна отправилась в поход. В этом году был большой поход, к нему готовились с самой осени. Поход — дело сложное. В начале июля четыреста коммунаров маршем прошли к вокзалу, взволновали город звоном своего могучего оркестра. За последним взводом малышей шумели три грузовика обоза. На грузовиках сложено все наше имущество: провизия, корзинки с костюмами, чемоданы, даже мелкие вещи, в строю ведь не полагается нести что-либо в руках. Однако в первом взводе все-таки несут чемодан. А в чемодане деньги. За зиму каждый коммунар накопил из заработка несколько десятков рублей чистых сбережений, а некоторые и больше сотни. Деньги эти еще не были выданы коммунарам, а общее собрание так и решило: не нужно их сейчас раздавать, а то растратим, а на Кавказ приедем без денег. Поэтому деньги находились на моей ответственности. Я сложил их в чемодан среднего размера, и они насилу-насилу в нем поместились — пятьдесят пять тысяч рублей и все пятерками и тройками. С большим трудом закрыл я крышку чемодана, а потом посмотрел на него с грустью: — 11 —
|