|
В виду этого почтенный историк приурочивает дату основания к торжеству закладки Петропавловского собора. «Эта закладка храма апостола Петра и есть в то же время основание Петропавловской крепости, Санкт-Питербурх».[61] Защитники старой традиции указывают во-1-х на то, что, согласно целому ряду документов (напр., донесение Плейера, австрийского резидента при русском дворе), выясняется картина энергичной работы над крепостью до 29 июня (аргумент Гр. Немирова);[62] 2) документы помечались Шлотбургом в летние месяцы 1703 года по той причине, что там был главный стан царя. «Вряд ли можно сомневаться, что при Петре считался днем основания Петербурга троицын день 16 июня 1703 г.[63]». Во имя св. троицы названа и старейшая петербургская церковь (аргумент проф. С. Ф. Платонова).[64] В виду неясности всех данных, Гр. Немиров предлагает расчленить торжество на празднование закладки крепости 16 мая и основания Петербурга в день крестин города 29 июня, в день Петра и Павла.[65] Очевидно, вся эта терминология весьма условна. Крепость, заложенная 16 мая в горячее время борьбы, была превращена 29 июня в цитадель нового города, охраняющая его храм. Дату 16 мая следует удержать: спорность вопроса не дает права изменять традиции, ведущей свое начало от самого Петра. Перейдем к рассмотрению второго вопроса. Был ли Петр при закладке крепости. Этот вопрос приобретает интерес, если рассматривать эту закладку, как основание Петербурга. Здесь мы снова встречаемся с противоречивыми взглядами. Разногласия основаны на различном толковании одного и того же документа. Обратимся к его разбору. Это «юрнал» передвижной бомбардирской роты. Ее капитаном был Петр Михайлов (император); поручиком Александр Меншиков, подпоручиком Андрей Лефорт. Составителем «юрнала» мог быть писарь Иван Муханов. Вот интересующая нас выдержка из этого походного дневника. 1703 г. Май в 10-й день благодарный молебен;[66] в 11-й день капитан пошел в Шлиссельбург сухим путем и 13-й день на яхте гулял на озере верст 10 и больше; в 14-й день приехал на Сяское устье; в 16-й день в неделю пятидесятницы пошли;[67] в 17-й день приехали на Лодейную пристань; в 20-й денъ Иван Синявин[68] к нам приехал; в 22-й день спустил на воду галиот, именуемый «Курьер»; июнь 26-й день отпущен в Шлотбург: июль 21-й день. Капитан к нам приехал на Лодейную пристань.[69] В этой выдержке прежде всего неясно, от чьего лица ведется юрнал. Некоторые думают, что от лица капитана, т. е. Петра. Однако, из последней выдержки явствует, что царь некоторое время отсутствовал, а дневник не изменил своего характера. Кроме того, к кому относится загадочное «отпущен в Шлотбург»; если царь, то кем отпущен? Итак, нельзя с уверенностью определить, о ком идет речь в дневнике. С достоверностью можно относить запись к Петру только там, где прямо говорится о капитане. Если это так, то запись от 16 и 17 отнюдь не свидетельствует об отсутствии царя при закладке крепости. Некоторые другие данные заставляют скорее думать обратное. — 15 —
|