Так кто же расстрелял парламент?

Еще одно обвинение в адрес исполнительной власти – зверства, учиненные “победителями” – спецназом, ОМОНом – над побежденными. Пленных, мол, избивали, пытали, расстреливали без суда… “Это и есть ваша демократия?” – патетически восклицают обвинители. Не все такого рода сведения достоверны: как правило, их распространяют “свидетели” из лагеря противников Ельцина. По-видимому, можно считать достоверно установленным лишь то, что число погибших во время октябрьских событий в самом деле было существенно больше, чем официально объявили. Много тел было сожжено тайно, что само по себе позор для власти и наводит на мысль об имевших место бессудных расправах. Избивали? Пытали? Так ведь это и сейчас делают едва ли не в любом отделении милиции. Все это, разумеется, не имеет к демократии ни малейшего отношения, и, полагаю, вы не ожидаете от меня, что я буду хоть в малой степени это оправдывать. Что делать, мы живем в России, чья “особенная стать” в наше время сделалась еще “особенней” по сравнению со временами Тютчева. Охотно соглашусь: тогдашняя победа демократии (точнее – предпосылок к ней) была обеспечена вооруженными людьми, многие из которых не только о ней, о демократии, но и просто о совести, о чести, о других подобных категориях понятия не имели. Но жестокость спецназовцев и омоновцев – сплошь и рядом бессмысленная – вовсе не есть свидетельство, что правота была на стороне сидельцев Белого дома. Она, повторяю, говорит лишь о том, что Россия никак не освободится от дикости и варварства.

Кстати, все ведь тогда вообще висело на волоске. Или, как несколько более грубо выразился Михаил Полторанин, “держалось, извините, на соплях”. Ельцину просто повезло. Еще чуть-чуть, и везение могло бы от него отвернуться. Вместо победы вышло бы сокрушительное поражение. И тогда приклады и дубинки “правоохранителей” обрушились бы на головы людей из противоположного лагеря. С таким же удовольствием они вымещали бы свою “профессиональную агрессию” на поверженных сторонниках президента. В общем-то, им было все равно, на ком ее вымещать.

Вообще, мое глубокое убеждение: то, что России удалось выскочить из коммунизма, – чудо, произошедшее без каких-либо серьезных объективных предпосылок, исключительно благодаря воле Провидения. Такое же чудо – победа демократии в октябре 1993-го. Пусть временная победа.

Главное – реванш не состоялся

Что можно считать главным итогом тех, четырнадцатилетней давности, событий? Главных итогов, пожалуй, три. Первый – в ходе возникшего конфликта удалось отбить очередную бешеную атаку реваншистских сил, отстоять реформы ? сохранить одно из важнейших достижений Великой либерально-демократической революции эпохи Горбачева ? Ельцина. Второй итог – была окончательно похоронена Советская власть. Почти повсеместно прокоммунистические Советы, поддержавшие Белый дом, были распущены. И пусть заменившие их “нормальные” органы представительной власти во многом напоминали своих предшественников, тем не менее… Это уже была иная власть. Два первых названных мною итога, как видим, положительные. По крайней мере, по тогдашнему представлению большинства россиян. Однако третий – чисто негативный: в результате почти двухгодичного острейшего противостояния между президентом и Верховным Советом, президентом и Съездом была надолго – возможно, очень надолго – скомпрометирована идея парламентаризма в России. Хасбулатов и Ко сделали для этого все, что могли. Именно эта гоп-компания «расстреляла» российский парламент представив его перед всем миром как тупую, консервативную, реакционную структуру, сделавшую все возможное, чтобы остановить поступательное движение страны. Думаю, после всего случившегося одно только слово “парламент” вызывало у Ельцина нервную дрожь. Эта дрожь нашла свое отражение в Конституции, принятой в декабре 1993 года и действующей ныне. Так же, как “старая” Конституция, нарушенная Ельциным 21 сентября, давала полное преимущество законодательной власти, так нынешний “ельцинский” Основной закон абсолютное преимущество предоставляет президенту. В России по-прежнему широко распахнуты ворота для установления авторитарного режима. На этот раз – “вполне законного”.