Записки горного отшельника. Книга 1

? До того, как стать странствующим дервишем, я действительно был султаном, ? ответил старик.

? Вас что, изгнали?

? Нет, я ушел добровольно, оставив сыновьям свой трон и султанат.

? Почему же вы это сделали?

? Может, вам это покажется смешным, но я пошел искать любовь.

? Вы, любовь!.. Да у вас же был целый гарем женщин!

? Да, но ни с одной из них я не познал любовь. Когда-то я тоже наивно думал, что удовлетворение своей похоти ? это и есть любовь. Но когда я увидел настоящую любовь, то понял, что никогда не любил. Я просто сексуально развращал своих жен, а они развращали меня. И тогда я понял, что любовь в гаремах не живет. И еще я понял, что сытая развратная жизнь в роскоши и неограниченная власть отвращают человека от любви. Он перестает быть чувствительным к чужому горю, радоваться чужой радости. Он попирает своим развращенным эгоизмом добро и справедливость. Вокруг него толпятся жадные, завистливые, жаждущие власти и богатства люди. Как же в такой среде выжить любви и справедливости? И все-таки мне посчастливилось, я видел двух любящих людей. И тогда я понял, что я нищий. Мое сердце пусто. Оно стало неспособно принять любовь. И мой гарем ? это средоточие разврата и попрание любви. И я ушел из своего дворца.

? Этих двух любящих вы видели в своем дворце?

? Вначале ? в своем дворце, а потом в бедной хижине одного юноши. А случилось это так. Однажды я заметил, что самая драгоценная жемчужина моего гарема, Лейла, стала невеселой, замкнутой. «Что случилось? ? спросил я ее. ? Может, ты заболела? ? О, мой повелитель! ? воскликнула она и, зарыдав, упала передо мной на колени. ? Ты же знаешь, что ты первый и единственный мужчина в моей жизни. И мне всегда казалось, что то, чем мы занимаемся, и есть любовь. Но, оказывается, любовь это совсем другое. ? Ты познала любовь? ? грозно спросил я. ? Да, мой повелитель, ты можешь забить меня плетью, можешь приказать отрубить голову, но я невиновна перед тобой. И моя верность тебе осталась цельной. Но я полюбила другого человека. ? Кто же он? ? Ты не сделаешь ему вреда? – спросила Лейла и посмотрела на меня молящими глазами. ? Нет, ? сказал я, хотя у меня внутри все кипело от возмущения и ревности. ? Это тот юноша, который каждое утро приносит во дворец молоко».

Я приказал слугам найти и привести ко мне этого человека. «Дожил, ? думал я, ? моим соперником стал простой молочник... Ну, погоди же…» Лейла в отчаянии убежала в свои покои. И вот вошел он. Это был красивый, стройный юноша в чистой опрятной одежде. Он поклонился мне, и в его поклоне не было лести, страха, подобострастия. Это был поклон честного, безгрешного человека. И это мне понравилось. А когда он поднял на меня свои глаза ? все мои злые слова и намерения куда-то испарились. В этих глазах было столько доброты и участия, что я утонул в них. Это были глаза моей доброй матери, и слезы чуть не полились из моих глаз. «Вы звали меня?» ? спросил юноша. И голос его отозвался в моем сердце какой-то давно забытой мелодией. Но я справился с собой. «Ты любишь мою жену Лейлу?» ? спросил я. Юноша молча опустил глаза. И я понял, что он никогда не скажет мне: «Да, люблю». Потому что эти слова можно сказать только одной женщине. И в этом была его чистота и порядочность. Я позвал Лейлу. Когда она вошла и они встретились глазами, по их телам пробежала дрожь. Он подошел к ней, взял за руки, и они потонули друг у друга в глазах. Их лица горели, и от них исходила такая волна чего-то такого, чего я никогда не испытывал, что мое сердце сжалось от сладкой боли и слезы невольно потекли из моих глаз. Но они ничего не видели и не слышали. Этот мир вместе со мной, дворцом и всем этим городом перестал для них существовать. Он прикоснулся к ее лицу, волосам, и снова по их телам пробежала дрожь. И все это было на моих глазах, и я ничего не мог поделать. Слезы лились из моих глаз. Я стал невольным свидетелем чего-то запредельного, святого. Наконец они словно проснулись. С удивлением оглядели комнату, меня, потом молча поклонились мне и вышли, держась за руки. И я, грозный всемогущий султан, ничего не мог с этим поделать. Я плакал, как ребенок. И чувствовал, как эти слезы смывают грязь с моей Души. И я простил им. Я отпустил их. Несколько дней я никого не пускал к себе и размышлял о случившемся. Наконец не выдержал, оделся в простые одежды и пошел к хижине молочника посмотреть, как они живут. Мое воображение рисовало нищету, запустение, убогость. Но вместо этого я увидел ухоженный дворик, цветы, опрятный домик. Здесь царили покой и уют. Меня встретила хозяйка, мать юноши. Она узнала меня, поклонилась. И в ее поклоне не было ни унижения, ни лести, ни подобострастия. Она приветствовали меня не как султана, а как гостя, как бы говоря тем самым, что здесь ее законы и правила и, кто бы я ни был, я должен уважать их. Когда я спросил, как живут молодые, она молча приложила палец к губам, тихо провела меня в дом и показала на щель чуть приоткрытой двери, отделяющей маленькую комнатку. И я увидел их. Они стояли друг против друга, держались за руки и чему-то смеялись. Иногда он касался пальцами ее лица, волос, и я видел, как дрожала его рука и как по их телам пробегала дрожь. «Чем ты их кормишь? ? спросил я хозяйку. ? Они почти ничего не едят, ? ответила она. ? Клюнут немного и опять друг на друга смотрят. Я думаю, им эта пища уже не нужна. ? Но они хоть спят, как муж и жена? ? поинтересовался я. ? Что вы! ? воскликнула хозяйка. ? Они не могут переступить эту границу. Они только касаются друг друга пальчиками. И этого им хватает. Видно, все земное оскверняет их, и они это чувствуют. Между ними не земная любовь. Это две половинки одной Души, которые нашли друг друга. Они не могут более двух-трех минут жить друг без друга. Через две минуты разлуки они встречаются друг с другом, как будто не виделись вечность. ? А целоваться они, целуются? ? Что вы, им не нужны поцелуи, это земное. Они даже не разговаривают, им уже не нужны слова, они понимают друг друга без слов». И я ушел из этого дома растерянный и обескураженный. «Ради чего человек живет, ? думал я, ? ест, пьет, получает удовольствие, жаждет власти, денег и почестей. И в этом ищет смысл жизни и свое счастье. А счастье, оказывается, в другом. Вот оно. В маленькой хижине. И счастье это ? любовь. То, что ни за какие деньги не купишь и никакими золотыми клетками не заманишь». В тот же день я собрал сыновей и всех своих сановников. Передал им власть, оделся в одежды дервиша и ушел искать ту истину, которая никогда не посещает дворцы и храмы. Но через год дороги снова привели меня в мой султанат. И я сразу же отправился к хижине молочницы. Она встретила меня, узнала, заплакала и обняла. «Нет больше моего сына и Лейлы, ? сказала она. ? Как нет, ? испугался я, ? они что, умерли? ? Нет, они вознеслись. ? Как вознеслись? ? Я отстранился и посмотрел в глаза женщины: уж не сошла ли она с ума? ? Перед этим они вообще перестали что-либо есть, ? стала рассказывать она. ? Но я не видела, чтобы они выглядели похудевшими и изможденными. Наоборот, они играли и смеялись, как дети. Однажды утром они вышли умыться. Разыгрались и начали брызгать друг на друга водой. Потом я вдруг услышала, что они замолчали. Я выглянула во двор и увидела, как они, почему-то очень медленно, подходят друг к другу. И вот они встретились. Он впервые обнял ее, и она прижалась к нему всем телом. Будто вошла в него. И я увидела, как по их телам пробежала волна и из них изошло нежно-розовое пламя. Оно было настолько ярким, что я зажмурила глаза. А когда открыла, то поняла, что их уже нет. Их тела по-прежнему стояли, словно влитые друг в друга, но их не было. Души их вознеслись туда, где живет только любовь. ? А где же теперь их тела? ? спросил я. ? Твой сын построил для них храм. Сейчас они там. Они стоят, как живые. Тлен не касается их. От них исходит такая благодать, что люди тысячами идут поклониться им и напитаться этой благодатью». И я тоже пошел в этот храм. И когда я вошел туда и увидел их, то невольно, как и десятки других людей, упал на колени. И слезы необъяснимой радости, необъяснимого счастья потекли из моих глаз. И я понял, что любовь ? это та сила, та благодать, ради которой и стоит жить. И весь человеческий труд, все страдания служат взращиванию этой благодати в сердце каждого человека. Любовь ? это дар Божий тому, кто настрадался в своих жизнях, и кто, несмотря ни на какие миражи мирских соблазнов, выстоял и сподобился для принятия этого Дара.