Мысли в пути

Сейчас, кроме узкого круга специалистов, мало кто знает, что Николай Наумович Теребинский некоторое время был детским хирургом, заведуя отделением больницы св. Владимира (ныне им. В. И. Русакова). А главное - он был крупнейшим ученым-экспериментатором. В тридцатых годах вместе с С. С. Брюхоненко, автором аппарата искусственного кровообращения, и С. М. Чечулиным Николай Наумович впервые в мире проделал операции на открытом сердце животных, нарочно создавая пороки сердца и намечая пути к их устранению. Небольшая книжка, подводящая итог этой работы, до сих пор хранится у меня.

Фронтовые операции оставляли ощущение тяжелого, напряженного, хорошо организованного труда. Недаром замечательный русский хирург Николай Иванович Пирогов назвал войну "травматической эпидемией": перед нами ежедневно проходили десятки людей.

Даже затишье не баловало покоем. Наш госпиталь развернулся в местности, недавно оставленной фашистами. Медицинская сестра подошла к кустам развесить белье, и вдруг - взрыв. Мина. Раны на обеих ногах страшные. Незадолго до этого Сергей Сергеевич Юдин привез нам в подарок цугаппарат - удобное приспособление для подобных операций. Мучительно долго длилась обработка костных ран. Потом мы наложили массивную, по грудь, глухую гипсовую повязку. И через неделю отправили сестру в дальний путь из госпиталя в госпиталь, в тыл. Так часто бывает на войне: сделаешь операцию, а каков результат - далеко не всегда узнаешь. Но здесь повезло. Через три месяца полевая почта принесла треугольничек письма из одного сибирского города: "Лечусь. Гипс еще не снимали, лежит хорошо. Пробую в нем ходить, но пока удается стоять около постели. Спасибо".

Не следует думать, что раненые представлялись хирургу однородной, безликой массой. Представьте себе громадную палату, где на носилках и на скамейках ждут искалеченные люди. Солдаты сосредоточенно молчат, спрашивая взглядом: "Скоро?" Молодые лейтенанты самые нетерпеливые. Самые скромные старшие офицеры. Они понимают: каждому определено время и место... В первую очередь берут тяжелораненых. Именно их будет оперировать главный.

Наш главный - Михаил Никифорович Ахутин, генерал-лейтенант медицинской службы. Он был военно-полевым хирургом в высоком значении этого слова. И человеком красивым во всех своих проявлениях. Когда он приезжал к нам в ХППГ 1301 - его личную базу, как он говорил сам, - и рассказывал о том, что делается на фронте, как предполагается маневрировать госпиталями и что изменилось в их использовании, чувствовалось его глубокое профессиональное понимание всего, связанного с хирургией войны. Оперировал он смело и широко. Знал много стихов и отлично их декламировал, пел, танцевал. К тому же был храбр. Обаяние его казалось беспредельным.