Мелхиседек

Титул

Эта книга посвящается Константину Константиновичу Минджия с улицы Инге, который научил меня учиться, когда я учусь, Русудан Григорьевне Гогия из города Ткварчели, которая научила меня работать, когда я работаю, Аркадию Иосифовичу Слуцкому из города Краснодара, который научил меня думать, когда я думаю. Александру Константиновичу Пипинову из Заречья, который научил меня видеть, когда я смотрю, Александру Сеит-Кезиновичу Каспакову из Восточного Казахстана, который научил меня смеяться над авторитетным и никогда не смеяться авторитетно, а также моей жене Людмиле, из мира женщин, которая может научить любить любого.

Вместо предисловия

ВНИМАНИЕ! Автор данной книги без всяких шуток категорически не рекомендует ее читать убежденным буддистам, мусульманам, ортодоксальным христианам, евреям, марксистам, атеистам, русофобам, членам религиозных группировок любого толка, обладателям научных степеней и просто крупным специалистам в областях естествознания или гуманитарных наук, а также тем, кто уже все про все знает и не хочет знать ничего другого. Данное предупреждение необходимо сделать не только потому, что содержание нижеследующих текстов может показаться им наивным, ошибочным или возмутительным. Оно может показаться им кощунственным, то есть оскорбляющим их чувства или устои. В какой-то мере, читатель, (если ты сейчас читаешь эти строки), в твоей жизни уже и так произошло достаточно знаменательное событие - ты держишь в руках уникальную в своем роде книгу, которую практически никому нельзя читать. Если ты принадлежишь к одной из вышеперечисленных категорий населения, то на этом и остановись. Есть рубежи в жизни, достигнув которых, опасно пытаться развивать успех дальше. Это как раз тот случай.

Водопроводчик и Д'Артаньян

Однажды двое друзей делились впечатлениями жизни в доверительной беседе. Один сокрушался: "Ты знаешь, по-моему, у меня есть все основания подозревать, что моя жена изменяет мне с пекарем, - я постоянно нахожу в нашей кровати хлебные крошки". Второй смеялся над его страхами: "Тебе надо срочно лечить нервы. Надо же, - хлебные крошки его напугали! Мне, что же, по-твоему, теперь следует подозревать и свою жену в том, что она встречается с водопроводчиком!?" "А при чем здесь водопроводчик?" - обиделся первый. "Да так: на ум пришло", - пожал плечами второй, - "Я, как ни приду домой, - он вечно в нашей постели валяется".

С водопроводчиком все ясно, но при чем здесь Д'Артаньян? А при том, что как один из друзей считает с непонятной уверенностью, что уж ему его жена изменить никогда не может, (несмотря на очевидные факты), так и мы, похоже, с той же непонятной уверенностью живем в этаком "д'артаньянизированом" мире, который составлен из незыблемых шаблонов наших представлений об этом мире, но не имеющих ничего общего с фактами этого же самого мира. Мы постоянно видим водопроводчика в своей постели, и одновременно не видим его напрочь, ибо мы доподлинно знаем, что это семейное ложе, и третьих лиц в нем быть не должно. Наше ЗНАНИЕ об этом настолько вколочено в наши головы, что такие мелочи, как события реальной жизни, опровергающие это ЗНАНИЕ, нами просто не замечаются. Водопроводчик, слезающий с нашей жены, - это всего лишь водопроводчик, слезающий с нашей жены, и какие у нас могут быть тому особые основания, чтобы обвинять супругу в неверности? Мы ведь твердо знаем, что этого быть не может, так что пусть водопроводчик на себя много не берет, и, само собой естественно предполагается, (убеждены мы), что он слезает с нашего места абсолютно несолоно хлебавши. Разумеется, мы говорим иносказательно, и слишком доверчивому читателю не стоит срываться с места, чтобы дружески, но напористо трясти свою жену за шею: "Где водопроводчик? Почему я его никогда не вижу?"