Луис Ривера. Легионер. Часть II

В моей палатке горит масляная лампа, при свете которой я пишу эти строки. Лагерь спит. Слышны лишь голоса часовых, бряцание доспехов, когда мимо палатки проходит патруль, всхарпывание коней да отдаленные раскаты хохота – кто-то из солдат решил потратить часы отдыха на игру в кости. Ко всем этим звукам я привык настолько, что не могу представить себе, как еще может звучать ночь.

Я не знаю, для кого я стараюсь сейчас, царапая на бумаге букву за буквой. Кому нужна эта история? Кому нужно знать, какой путь я прошел, прежде чем ткнуться лицом в сочную зеленую траву, посреди бескрайних полей? Все мы лишь пылинки на плаще Вечности. И я не исключение. Так почему так щемит сердце при мысли, что все мои надежды и мечты, все мои поражения и победы сгинут вместе со мной?

Смерть не раз скалилась мне в лицо. И у меня всегда хватало мужества улыбнуться ей в ответ. Но у кого хватит сил улыбнуться, когда в лицо смотрит безвестность? Не смерть, забвение - вот что пугает меня. Поэтому рука, больше привычная к мечу, чем к стилосу, с трудом выводит эти строчки. Все мои надежды давно умерли. Кроме одной. Мне хочется верить, что кто-нибудь спустя века прочитает то, что написал я, Гай Валерий Крисп, старший центурион пятой Германской когорты II Августова легиона, в ночь перед своим последним боем.

Я не жду сочувствия. Я хочу лишь, чтобы меня помнили. А вместе со мной, и всех тех, кто сражался со мной бок о бок. Мы не были героями. Но мы тоже заслужили право на память. Хотя бы потому, что были людьми. Так же как и ты, читающий эти строки.

Глава 1

- Похоже, этот мерзавец кабатчик разбавляет вино ослиной мочой, - Кроха сделал большой глоток и громко рыгнул.

- Не нравится – не пей, - пожал плечами Сцевола.

- Помолчал бы. Привык в своей глуши что попало хлебать...

- Ну конечно, а ты ничего, кроме фалернского не пил… Не смеши. Тебе хоть чистой мочи налей, выпьешь и глазом не моргнешь.

Я лепил хлебные шарики и вполуха слушал, как лениво переругиваются Сцевола с Крохой. Кабак, в котором мы сидели, был набит битком – вчера нам выдали жалование вместе с «гвоздевыми» и сегодня все, свободные от караула и работ устремились в поселок выросший рядом с лагерем, прогуливать честно заработанные денежки. Легионеры, солдаты вспомогательных войск, легионные рабы, девочки, отпущенники-мастеровые, нищие бродяги, вечно вьющиеся вокруг лагерей, как мухи, и прочий сброд – кого здесь только не было. Дым, чад, пьяный смех, стук игральных костей, визгливые крики проституток, брань –у нормального человека башка бы затрещала через пять минут. Но мы привыкли. Для нас такие кабаки, разбросанные на территории канаба, были чуть ли не единственным местом, где мы могли расслабиться и побыть самими собой. Ну, если не считать двух заведений с девочками. Хотя, там ничуть не лучше, разве что чад не такой густой.