|
- Итак, милая, как вы себя чувствуете?! – участливо спросил доктор Гроссман, обращаясь уже непосредственно ко мне. - Все в порядке, кажется, - неуверенно уточнила я. Соломон Моисеевич меня внимательно осмотрел и задал целую серию вопросов о том, как появились необычные шрамы на моей груди. - Невероятно, милая, после того, что с вами случилось, вы держитесь молодцом! – сказал Гроссман-старший и легонечко похлопал меня по плечу. Соломон Моисеевич что-то записал в свой блокнот и нахмурил брови так, что они превратились в единую, широкую дугу и выдали его тщательно скрываемое беспокойство. - Что-то серьезное? - не выдержав охватившего меня напряжения, поинтересовалась я. - Я не хочу вас преждевременно пугать, и мне пока сложно сделать заключение. Мы вас обследуем, и тогда картина прояснится! Теплые, слегка шершавые руки Соломона Моисеевича коснулись моего лба. Он снял повязку и осмотрел мою «боевую рану», от прикосновений я немного поморщилась. - Больно? – ласковым тоном спросил Соломон Моисеевич. - Немного, - уточнила я. Давид внимательно и покровительственно наблюдал за всем, что со мной происходит. - Марина, переоденьте девушку в сухую одежду и отведите ее на МРТ, а я пока осмотрю внука, - приятным баритоном попросил доктор Гроссман медсестру и пододвинул стул к кровати Давида. - Давид, ну что же, теперь давай осмотрим тебя! – заботливо и по-отечески сказал Соломон Моисеевич. – Ты напугал меня, сынок! Давид снял рубашку, обнажив широкую грудь. Выходя из смотровой вместе с медсестрой Мариной, я, украдкой, успела рассмотреть на плече у Давида, подобную моей, метку молнии. Отличие было лишь в том, что ветвистое дерево было в прямом изображении и напоминало словно, уменьшенную копию «моего рисунка». * * * Пока продолжался медицинский осмотр, время тянулось очень медленно. Везде меня сопровождала медсестра Марина, которая трещала без умолку, рассказывая о пациентах, своей личной жизни, жизни своих подруг, их детей. Я вежливо улыбалась, слегка кивая головой, но мои мысли были далеко. Я снова и снова прокручивала события последних часов. Хотя, за жизнерадостной и эмоциональной Мариной было приятно наблюдать. Ее богатая мимика, в рассказе по ролям, четко воспроизводила нужную эмоцию. Итак, под аккомпанемент звонкого голоса медсестры, я прошла небольшое обследование и мне заклеили бровь. Переходя из кабинета в кабинет, Марина все время держала меня под руку. Может быть она боялась, что я упаду, а может опасалась, что я убегу, и тогда она лишится своего безропотного слушателя. — 13 —
|