Золотое яблоко. Иллюминатус 2

— «Граждане против злоупотребления наркотиками». Эта организация рассылает конгрессменам письма на изящных официальных бланках, призывая объявить незаконным употребление кошачьей мяты — наркотика, который курят некоторые молодые люди, когда у них нет марихуаны. Идея такова: правительство настолько утратило доверие молодежи из‑за того, что вело войну с марихуаной (недавний опрос общественного мнения, проведенный ЭФО, показал, что в некоторых крупных городах значительная часть молодежи в возрасте до двадцати пяти лет не верит в реальность полетов человека на Луну и считает, что все «лунные» съемки проводились в американской пустыне), что кампания против похожей, но совсем уж смехотворной травки должна уничтожить последние остатки доверия к «людям в Вашингтоне».

Приложение Тет

Брошюра Хагбарда

Уступая продолжительным и настойчивым просьбам авторов, Хагбард Челине наконец разрешил нам процитировать еще несколько поучительных отрывков из его брошюры «Не свисти, когда писаешь» (Как он нам сообщил, это название заимствовано из книги Р. X. Блайта «Дзэн в английской литературе и восточной классике». Блайт, изучая дзадзэн (сидячую медитацию) в одном монастыре в Киото, спросил роси (наставника), есть ли еще какая‑то дисциплина, которой ему следовало бы овладеть, чтобы ускорить свой прогресс. Роси ответил кратко: «Не свисти, когда писаешь»). (Сначала он хотел, чтобы мы напечатали все произведение целиком.)

Итак, перед вами несколько ключей к странной голове Хагбарда Челине.

* * *

Однажды я стал свидетелем спора двух ботаников по поводу Проклятой Штуковины, которая нагло выросла во дворе колледжа. Один утверждал, что эта Проклятая Штуковина — дерево, второй же считал ее кустарником. У каждого из них были веские научные аргументы, и, когда я уходил, дискуссия была далека от завершения.

Мир постоянно порождает такие Проклятые Штуковины — штуковины, которые не назовешь ни деревом, ни кустарником, ни рыбой, ни птицей, ни черным, ни белым, — и философ, привыкший мыслить категориями, не может не считать этот колючий и жужжащий мир чувственных данных глубочайшим оскорблением его картотечной системе классификаций. Отвратительнее всего те данные, которые противоречат «здравому смыслу», этой ужасной трясине предубеждений и инертности мышления. Вся история науки — это одиссея безумного классификатора, бесконечно плавающего между такими Проклятыми Штуковинами и отчаянно пытающегося впихнуть их в свои классификации; вся история политики — это бесконечный эпос о бесполезных попытках построить все Проклятые Штуковины и заставить их маршировать строем.