|
14 мая Мой бедный, милый друг. Чего только она не натерпелась за эту зиму! Разве не самое тяжкое – быть заключённой в четырёх стенах, притом – и в тюрьме души? Разве может удовлетворить будничная мелкая работа? И наилучшие книги в конце концов надоедают, угнетают жутко, если душу не зажигает иное пламя. Где это святое пламя, которое могло бы наполнить и захватить моего дружочка – всего-всего? О театре ей нельзя напоминать – это рана, которая в глубинах души ноет, ноет... И если даже она заглушает эту боль ежедневными заботами, а иногда скрывает за улыбкой – даже на миг забывается, то при каждом удобном случае боль вновь вырывается наружу. Так, я вчера необдуманно взял её с собой в Национальный театр – на «Марию Магдалину». Уже при входе в театр её охватило чрезвычайное волнение. Зачем мне надо было туда идти?! Я ощутил вчера особенно сильно, насколько люди на сцене мелки, ограниченны. Стало быть, надо превратиться почти в ничтожество, чтобы продвинуться в современном театре! И где же она – личность на сцене? Существует ли актёр, каждая струна души которого чиста, кто жаждет чистоты и созвучен ритму вечного? Национальный театр причинил моему другу много обид. Свои последние, самые пылкие чаяния она принесла сюда, но ею пренебрегали или давали незначительные и совсем неподходящие роли. И затем изгнали – на вечные времена. Было бы у Эллы ещё другое горение в сердце! Искусство ведь второстепенно. И все цели второстепенны, кроме божественного в человеке. Но как же нам реализовать эту высочайшую цель, если не через иную цель, более конкретную? Нужна ведь какая-то деятельность, которая бы зажигала сердце и душу. Нужна какая-то работа, в которую можно вложить свою любовь к людям и к божественному, в которой можно воплощать высшие ценности. Элла мечтает стать сестрой милосердия. Это труд благой, но как всё предусмотреть? Ведь два года учиться – а вдруг жизнь распорядится совсем иначе? Столько неудач было в жизни моего дружочка всегда и везде. Ну как же душе не «ныть»? Случилось бы труднейшее, случились бы лишения, где можно было бы показать себя, вложить себя! Но пассивность ведь муки. Приход каждой весны рождает во мне непокой. Особенно трудны май и июнь. Надо устроить жизнь на лето, но как? Прошлым летом Элла была нездорова. В этом году будто бы лучше, но материально трудно что-то предпринять. Зарубежье отодвигается всё дальше. И как знать, возможно, в следующем году найдутся деньги, но Элла будет связана своим делом. Такой заколдованный круг – жизнь. Нынешней весной я всё же проявил немало бодрости и силы. Сдал последние экзамены, только что «проконтролировали» мне книжечку, то есть – все экзамены зачтены, остались лишь государственные. В качестве исследовательского труда подам свою напечатанную работу о Поруке. Я мог бы начать сдавать государственные экзамены уже теперь, но другие работы вклинились: доклад, перевод стихов Кабира. Ну, и за лето мне надо написать пошире труд о Тагоре – придётся сильно углубляться. — 6 —
|