Паттерны магии Вирджинии Сатир

Подход Стива к исследованию поведения Вирджинии и его терминология, вероятно, отличаются от тех, которые использо­вало бы большинство людей, и, вероятно, сходны с теми, какие использовал бы в этом случае я сам. Но, как мне думается, дан­ная книга предлагает искренним последователям Вирджинии гораз­до больше, чем просто установку. Она предлагает яркий образец ее работы, показывая, какой осторожной, настойчивой и находчивой была Вирджиния и как она в то же время была точна и методич­на. Если Вирджиния была человеком, к которому вы когда-либо испытывали зависть или которому когда-либо хотели подражать — как человеку, а не ее интонациям, стилю, жаргону или манере выражаться, — я думаю, именно сейчас мы получили достаточно, чтобы можно было воспроизвести ее умения. И нам нужно сесть и разбить эту информацию на кусочки и посмотреть, что делал этот гений, так, чтобы мы смогли делать ту же работу с той же осторожностью и сердечностью.

Стив, я благодарю тебя за прекрасную работу. Те из вас, кто будет читать эту книгу, — читайте и учитесь. Мудрость Вирджи­нии Сатир достойна стать предметом изучения для грядущих сто­летий. Я уверен, эта книга действительно отдает дань тому, что Вирджиния делала, и тому, о чем она думала. И хотя стиль изло­жения здесь далек от ее собственного стиля преподавания, как говорила Вирджиния: «Мы все очень медленно учимся, но все мы способны научиться».

Ричард Бэндлвр

Введение

Вирджиния Сатир, как признают почти все, — один из самых сильных и эффективных психотерапевтов XX сто­летия. На протяжении всей своей профессиональной ка­рьеры, т. е. в течение почти 45 лет, она разрабатывала пути и способы оказания людям помощи в процессе роста и изменения. Ее замечательная теплота и точность в работе с людьми стали результатом ее исключительного умения выявлять, что именно, из того, что она делает, работает, приближая человека к желаемо­му результату, а что — нет.

Когда работаешь с экспертом в той или иной области, как правило, полезнее наблюдать, что он в действительности делает, чем слушать, что он говорит по поводу своих действий. Описания, которые мы даем своим действиям, как правило, страдают пред­взятостью и близорукостью, и все мы гораздо лучше знаем, как что-то сделать, чем как объяснить это другому человеку. Сказан­ное вполне относится и к Вирджинии*, которая постепенно от­ходила от своего психиатрического образования и опыта, полу­ченного в 1940-х гг., и интуитивно искала и находила новые подходы, позволявшие ей помогать самым разным людям справляться с про­блемами, которые неизбежно ставила перед ними жизнь.