|
У меня было решительное намерение написать последнюю фразу и бросить ее в огонь. Это создало бы драматическую ситуацию. Но, как сказал однажды Антонио, ритуал при полном самосознаини никакой не ритуал, и когда эта последняя, вырванная из дневника страница приблизилась к огню, моя рука дрогнула. В то короткое мгновение, когда я удивился, почему она дрожит, я услышал зевок. Я обернулся и увидел ее. Она стояла в дверях гостиной и держала на руках сына. Его голова покоилась у нее на плече. Полусонный, полубодрствующий, между двумя мирами и на руках у матери. Я понял, что мои странствия лучше отмечать в начале, чем в конце. Я бросил страницу в огонь, встал, опустил маленькую золотую сову в карман и направился к своему семейству. — 192 —
|