Женщина-ягуар и мудрость дерева бабочек

— И это все, что Агнес тебе оставила? Сухую палку?

Глава 2

ДЕРЕВО БАБОЧЕК

Позади моего тела, в воздухе

Есть пещера,

В которую вряд ли кто-нибудь войдет:

Это тихая обитель,

Скрывающая цветок огня.

Когда я встаю во весь рост на ветру,

Кости мои превращаются в темные изумруды.

Джеймс Райт, «Самоцвет»

Вечером, спустя две недели после нашего с Джули приезда к нашей величайшей радости вернулись Агнес и Руби. С ними на трех собачьих упряжках приехали двое эскимосов и один мужчина из племени кри. Переночевав, они разъехались по своим селениям, оставив Агнес и Руби полные нарты мяса для собак.

Я восприняла их отъезд с облегчением. Воспаленными от недосыпа глазами я смотрела, как их нарты исчезают из виду. Ни разу в жизни мне не случалось провести ночь, подобную этой. Постанывая, я осторожно присела на снежный бугорок — у меня болела каждая косточка и каждая мышца. Я спала на полу, покрытом оленьими шкурами. Эскимос по имени Майк был грузным весельчаком с неряшливой бородой, свисавшей с его широкого лица, как мох. Он привез с собой три коробки, в каждой из которых было по шесть банок пива. Пиво это он называл «куньей мочой». После четвертой банки он влез в мой спальный мешок и заснул мертвым сном целых двенадцать часов. Если бы он лежал лицом вниз, это бы еще куда ни шло, но он всю ночь вертелся на спине, как вытащенный на берег морж, и отчаянно храпел. Другие мужчины не отстали от него по количеству поглощенной «куньей мочи» и улеглись вповалку вдоль стен хижины. Их перемежавшийся причмокиваниями и всхлипываниями храп мог напугать даже притаившихся по углам мышей, светящиеся в темноте глаза которых мелькали там и сям.

Руби и Агнес так устали, что несмотря ни на что спали, внося в хор присвистов и храпа свою лепту. Мы с Джули лежали спина к спине, чтобы согреться, и так ни на миг и не уснули. Утром мужчины выглядели изрядно сконфуженными, заметив, что их спальные принадлежности остались нераспакованными. К Агнес и Руби они относились с большим почтением. Они прибрали в хижине, и через час эскимосы уехали.

Мужчина-кри, живший недалеко от селения Джули, уехал чуть позже. Он должен был возвратить свою и нашу упряжки семейству Джули и вернуться к нам через месяц. Я вдруг осознала, что собаки поедали огромное количество оленины, рыбы и прочего корма, так что содержание этих великолепных животных среди зимы было настоящим подвигом.

Агнес и Руби несколько дней провели в хижине, не будучи расположены к беседам. Они выглядели уставшими и апатичными, и мы проводили короткие дни, разгребая снег с тропинок к сараю и коптильне. Пользуясь непродолжительным светлым временем, мы готовились к долгой зиме с ее жестокими бурями. Темнело здесь быстро, и я поневоле рано ложилась спать и видела яркие сны. О пережитом я никому не рассказывала, держа его при себе и позволяя дойти, как хорошему жаркому. Однажды, когда я чистила печку, Агнес повернула меня к себе и пристально посмотрела мне в глаза. Она утвердительно кивнула и понимающе улыбнулась, подняв брови.