|
Я был начальником радиостанции. Имел звание сержанта. Перед этим закончил полковую школу радистов. Радиостанция наша размещалась на тачанке. Тачанка запряжена четверкой лошадей. Где-то 5 июня мы привели свое хозяйство в походное положение. Поправили упряжь, отремонтировали тачанку. Нам раздали патроны. В три часа ночи 22 июня меня разбудил дежурный по эскадрону и сказал: «Васька, срочно в штаб. Тревога». Встали. Запрягли коней. Поехали. Ездовой у меня был лихой. Четверкой правил, как шофер автомобилем. Любую кочку, бывало, объедет. Подъезжаем к Яр-Горе, где стоял наш полк. А уже утро, седьмой час. В это время обычно проводится уборка лошадей, раздаются команды. А тут — тишина. Навстречу — командир моторизованного взвода младший лейтенант Туцкий. «Что случилось?» — говорю. «Как что? А ты не знаешь разве? Война!» Иду в штаб. В штабе у писаря: «В чем дело?» — «Война». — «С кем?» — «С Германией. С Румынией». И началось. Моя работа — наладить связь. Погнали мы свою тачанку к румынской границе. Нас предупредили: «Маскируйтесь. А то попадете под обстрел». А гляжу, над нашими позициями летает румынский самолет-корректировщик. У него не убирались шасси, и мы называли его «свесив ножки». Пока мы разворачивали тачанку, слышим: ш-шу-шу-шу — бах! Снаряд прилетел. Ага, теперь и я поверил, что война началась. Приказ на отход. Бойцы недоумевали: почему без боя? Мы что, с румынами, что ли, справиться не можем? А отход дело такое… Сперва пошел, а вскоре, глядишь, и побежал уже… Тачанку нашу разбило снарядом. Радиостанция пропала. За это нас потом таскали в особый отдел. Поймал я коня в поле. Конь без седла, без уздечки. И карабин у меня был без ремня. На складе ремней не оказалось. Готовились, готовились, а началось — и карабин без ремня, конь без седла… Кавалерист, едрёна мать!.. Вскочил я на этого коня. Поехал. Спасибо коню, вынес меня из-под обстрела. Полк наш дошел до Днестра. Так и бежали, без боя. Драпали не сопротивляясь. Управления никакого не было. Батальоны между собой с трудом поддерживали связь. Неразбериха. Паника. Днестр переходили у Бендер по понтонному мосту. На Днепре встали возле острова Хортица. Вот тут-то меня и вызвали в особый отдел. Спросили: «Чем можете доказать, что радиостанцию вы попросту не бросили?» Я и говорю майору, который меня допрашивал: «Радиостанция действительно разбита вместе с тачанкой. Там же побило и лошадей. И доказать я это могу». — «Как?» — «Надо сходить туда. И вы сами увидите и воронку, и нашу разбитую тачанку, и побитых лошадей». — «Куда сходить?» — спросил майор. «Туда, — говорю, — товарищ майор, на Прут». Он посмотрел на меня внимательно и больше вопросов не задавал, отпустил. — 7 —
|