Проводив Раббе, майор Вольф выпил рюмку коньяку, закусил бутербродом и вызвал своего помощника — лейтенанта Адольфа Шварца. Тот, как всегда, явился с рабочей картой. — Прибыл ефрейтор, доставивший пленного, — доложил он. — Впустите! Я вам продемонстрирую интересный номер. Майор так сурово глянул на вошедшего ефрейтора, что тот вздрогнул. — Где вещи русского офицера? — спросил он строго. — Распределили между нуждающимися солдатами. — Немедленно все доставить мне, все до единой ниточки. Когда надо, я вам сам дам. Кто взял его часы? — Я, — признался ефрейтор. — Давайте сюда и бегом за остальными вещами. Ошеломленный ефрейтор отдал часы, взглянув на них так, точно они были подарены ему его женой. Повернувшись кругом, как ошпаренный выбежал из особняка и приказал возвратить вещи Темкина. Когда Темкина вторично ввели на допрос, майор и такой же, как он, подтянутый молодой лейтенант посмотрели на часы, которые поблескивали у пленного на руке. — Ну, кажется, все в порядке? — обратился майор к Темкину. — Да, пока в порядке, — ответил казавшийся охмелевшим Темкин. — Давайте познакомимся и начнем работу. Вы коммунист? — Нет, беспартийный. — Почему? — Долгое дело. Не хотел подавать заявление и тревожить прах родителей. — Почему? — Их биография неподходяща. — Почему? — Они были причислены к кулакам. — Замечательно. Нам удалось еще одного из состава вашего экипажа задержать. Как вы скоро убедитесь, — напрасно нас своевременно не предупредили. Майор нажал кнопку и в комнату внесли парашют Добрякова. — Узнаете? — Нет, — ответил Темкин. — Не мой парашют. — Не твой, так чей? — Не знаю! — Хорошо. Майор нажал кнопку, и вошел пожилой худощавый человек в гражданском. Пожелтевшими пальцами он держал несколько снимков. Майор взял их в руки и показал один из них Темкину. Хмель у Темкина как рукой сняло. Он увидел себя в обществе гитлеровцев и прочитал над фото сфабрикованное обращение от его имени. «Сволочи! Подлецы! Провокаторы! Гады», — подумал возмущенный пилот, а майор спокойно прохаживался по комнате, потирая руки. И когда Темкин немного успокоился, Вольф сказал ему: — Не волнуйтесь. Зачем печалиться? Если будете мне говорить правду о том, что я буду спрашивать, тогда никто не увидит этого снимка, и вы получите возможность жить и возвратиться домой, но, если вы будете врать или молчать, ваши прочтут этот призыв. И он начал читать: — 9 —
|