|
Каждая пуля должна попасть… каждая пуля должна попасть… Отведя душу, танкисты прекратили пальбу, и машины, все так же неспешно, чтобы не подставлять под пули своих автоматчиков, двинулись вперед. Тяжелая пыль оседала быстро, и когда танки поравнялись с пригорком, видимость опять стала исключительной. Каждый камень на склоне, каждая складка, каждый куст люпина и дурмана были видны — лучше не надо. И если где-то на склоне затаился парень с гранатой — пусть только высунется. Но Кеша и Карен были уже внизу. Влипли в дно кювета. Вот до танков пятьдесят метров… тридцать… двадцать… Пора. У пограничников было три противотанковых гранаты; в самый раз — по одной на танк. Кажется — чего проще? Положи их точно — и тогда еще поглядим — кто кого… Но это ведь не камушки в окно любимой девушке бросать. Если ты уже пережил один бой — ты успел узнать, сколько нужно мужества, ловкости и везения, чтобы уничтожить танк. У тебя единственная попытка; ты наедине со смертью; возможно — это твое последнее в жизни движение. Всю душу в него вложить — и то может оказаться мало… Первым выпало бросать Кеше Дорофееву. На полигоне он это делал артистично. Казалось, завяжи ему глаза — и все равно гранаты будут ложиться точно в ровик. Но когда ты замер в кювете, незащищенный, по сути — на виду, ощущая всем телом, как вздрагивает под тобой раскаленная земля, оглушаемый надвигающимся грохотом двигателей и лязгом гусениц по камням, опустошенный страхом, который подсказывает тебе спасительное бездействие, — куда в такие мгновения деваются и тренированный глазомер, и отработанный бросок. Последние минуты ожидания сдирают с тебя наносное и придуманное. Остается твоя сущность. И гранату ты сжимаешь судорожно сведенными, неразлепимыми пальцами, словно впервые в жизни, и бросаешь ее, словно впервые в жизни, — без сноровки, одним только сердцем. У Кеши хватило и мужества, и выдержки. Он подпустил головной танк на двадцать метров; что еще надо? — верная дистанция. Но бросок получился слабый. И граната не разорвалась сразу. Чуть подпрыгнув при ударе о булыжники мостовой, она перевернулась в воздухе и покатилась по дуге, постукивая по камням, под днище танка. Водитель оказался расторопным малым. Каким-то чудом он успел сдать назад, и граната, бесполезно лопнув смрадным тротиловым чадом, лишь взломала покрытие дороги. И теперь представлялось странным, что силой, способной лишь выворотить и разбросать несколько булыжников, собирались остановить и даже уничтожить стальное чудище. — 8 —
|