|
Те случаи, которые будут проанализированы ниже, в криминальной практике встречаются достаточно редко, и виновные обычно страдают различными расстройствами психической деятельности, иногда их даже признают невменяемыми. Однако наличие указанного расстройства само по себе не объясняет, почему человек совершил столь чудовищный поступок: большинство психически больных и тем более психически аномальных подобных действий не совершает. Психическая патология может способствовать совершению противоправных деяний, но никогда не является их причиной, во всяком случае единственной. Другое дело, что во всех изученных нами случаях убийцы "из любви" были в нетрезвом состоянии, когда снимаются внутренние социальные запреты и освобождаются инстинкты, утрачивается должная ориентировка в конкретной ситуации, какие-то ее обстоятельства принимают угрожающие масштабы. Что касается причин убийств родственников и супругов, то их очевидность всегда (всегда!) лишь кажущаяся, они лежат в глубинных сферах человеческой психики и чаще всего, если иметь в виду мотивы, не охватываются сознанием. В то же время эти причины во всех случаях связаны с психотравмирующими переживаниями, с представлением индивида о самом себе, с его самоприятием, с его заботами и тревогами о своем биологическом и межличностном статусе. Понять причины подобных преступлений сложно, поскольку даже сами действующие субъекты, как правило, не в состоянии пояснить, что на самом деле толкало их на постоянные ссоры и даже драки со своими близкими, почему сложились такие отношения и почему они решились на роковой шаг. Они не могут понять происшедшие события и после того, как убийство уже совершено. Эмоциональный шок после преступления настолько велик, что внимание переключается на самого себя и защиту своих интересов в ходе ведущегося следствия или судебного разбирательства — все это, естественно, мешает здравому осмыслению и трезвой оценке случившегося. Еще одна отличительная особенность "родственных" убийств заключается в том, что обвиняемые в их совершении редко признают себя действительно виновными. Их ответы на соответствующий вопрос достаточно парадоксальны: "Да, я убил, но я не виноват". Убийцы не считают себя подлинным или, во всяком случае, единственным источником наступивших последствий, не понимают, в чем их вина на фоне давно запутавшихся отношений. Они убеждены, что сами потерпевшие, с которыми их связывали тесные родственные или семейные узы, своими неправильными поступками вызвали взрыв агрессии. Психическое состояние обвиняемых осложняются тем, что они, даже не чувствуя себя виноватыми, часто искренне сокрушаются по поводу случившегося и тяжело переживают утрату. — 5 —
|