|
Очень верно, подумал он. Между воздержанием и политической правоверностью есть прямая и тесная связь. Как еще разогреть до нужного градуса ненависть, страх и кретинскую доверчивость, если не закупорив наглухо какой-то могучий инстикт, дабы он превратился в топливо? Половое влечение бьшо опасно для партии, и партия поставила его себе на службу". Вероятно, вначале это не было сознательной стратегией, а просто продолжением революционного аскетизма: люди, отказывавшие во всем себе, считали, что они вправе принудить к тому же всех остальных. Но со временем все больше проявлялась античеловеческая сущность этого стиля мышления. Первой жертвой репрессий стала наука. Сексологические опросы исчезли вместе с социологией и социальной психологией. Психоанализ подвергся разгромной идеологической критике, а труды Фрейда были практически запрещены. Социально-нравственное регулирование половой жизни сменилось командно-административным. В 1934 году было восстановлено уголовное наказание за мужской гомосексуализм, в 1936 году запрещены аборты (запрет просуществовал до 1955 года). Из школ постепенно исчезло всякое половое просвещение. А. С. Макаренко считал его практически излишним в семье, рекомендуя детские вопросы "тактично отводить", а в беседах с подростками концентрировать внимание на вопросах любви и нравственности, без "слишком открытого" разбора узкофизиологических вопросов, который казался ему циничным. Правда, Макаренко считал полезным, чтобы такие беседы проводил школьный врач, но содержание их он ограничивал вопросами гигиены. Фактически же и этого никто не делал. В обществе прокламировалась бесполая пуританская мораль, из искусства исчезли малейшие намеки на эротику; разводы и супружеские измены, особенно в послевоенные годы, со смаком обсуждались на партийных и комсомольских собраниях. Этот поворот был не просто реакцией на социально-нравственные издержки послереволюционной дезорганизации брачносемейных отношений, а одним из аспектов командно-административной системы тотального контроля и подавления личности. Если человек - прежде всего производительная сила, он обязан в рабочее время производить материальные блага, а в семье - детей. Все остальное - от лукавого и подлежит уничтожению. Хотя эта жестокая, бесчеловечная по своей сути идеология тотального контроля драпировалась в моральные одежды, фактически она порождала лишь цинизм и лицемерие, от которых мы еще долго не оправимся. — 305 —
|