Мы только начинаем

А как много таких книг! Возможно, поэтому подростки по­чти и не обращаются к подобной литературе. Я надеюсь, что моя книга исчерпывающе ответит на все вопросы, волнующие нынешнее молодое поколение. Чтобы быть уверенной в том, что я могу решить поставленную задачу, я провела анкетиро­вание на эту тему среди учащихся нескольких средних школ и колледжей. В книге я часто буду ссылаться на результаты оп­роса. Не единожды я предоставлю слово и самим юношам и девушкам, ибо если уж они и скажут об этом что-то, то не в бровь, а в глаз.

Глава 2 Подружитесь с собой

Три главных решения в жизни: религия, выбор профессии, выбор супруга. — Чувство собственного достоинства. — Последствия низкой самооценки. — Учитесь нравиться себе.

Бафорд любил плавать. Когда он осматривал свои владения, то видел океан без конца и края, тихий, подернутый ряской теп­лый океан. Вы догадались? Короче говоря, в некотором году, в некотором пруду жил не тужил лупоглазый толстяк лягушонок.

Он был взрослый, или, как говорят дети, большой, но все равно он был маленький, и поэтому будем и дальше называть его с нежностью и любовью—лягушонок Бафорд. Бафорд знал, что на него мало кто обращает внимание, и поэтому почти все время прятался в лягушачьем шелке, в тине, зеленевшей вдоль берега, там, где было помельче. Но если кто-нибудь прибли­жался к пруду, Бафорд, тревожно квакнув, нырял на самое дно: как бы чего не случилось, как бы кто не заметил! Видите, как был он робок, а все потому, что стеснялся своих коричневых родинок, портивших, как ему казалось, его изумрудную кожу.

Местные лягушки не водились с Бафордом, поэтому он не был вхож в их приятельскую компанию. Как он ненавидел свое одиночество! Он казался себе некрасивым, глупым, толстым и противным увальнем! Иногда он философски вопрошал себя: «А уж не дурак ли я?» Потому-то Бафорд и сидел постоянно на отмели, погрузившись в созерцание лягушачьего веселья, на­блюдая за их беззаботными прыжками по кочкам и листьям. Бедняга Бафорд! Среди лягушек он один не имел друга! Сре­ди лягушек он действительно был самым непутевым!

В те дни, когда солнце изливало в мир особенно нежное теп­ло и сияние, Бафорд, собрав все свое мужество, взбирался на какую-нибудь кочку или лист и нежился на припеке, уставив­шись золотыми глазами в синеву. Конечно же, долго нежиться он не мог, ведь его кожа могла пересохнуть, потрескаться, да и родинки могли стать еще темнее и безобразнее: фу-у! жареный лягушонок! Но все равно здорово было иногда поваляться не­много на солнышке!