|
Я вырос на молочной ферме в сто пятьдесят акров рядом с небольшим городком в Мичигане. Там все друг друга знали, и, разумеется, всем было известно о пьянстве отца. Приятели-сверстники потешались над ним, и я смеялся вместе с ними, пытаясь унять страдание и боль. Иногда я заходил в коровник и видел, как мать лежит среди коров на навозе, избитая так сильно, что не может подняться. Я ненавидел отца за такое жестокое отношение и делал все, что мог, чтобы отомстить, унизить или наказать его. Когда он напивался и грозился побить мать, или когда он впадал в пьяное оцепенение, а ко мне должны были прийти друзья, я тащил его в коровник, привязывал к стойлу и оставлял там "проспаться". С возрастом — становясь больше и сильнее — я проделывал это все чаще. Иногда, когда бывал особенно зол, связывал ноги отца веревкой с петлей на конце, которую я накидывал ему на шею. В глубине души я надеялся, что, пытаясь освободиться, он задушит себя. Помню, однажды нашел отца пьяным и в таком невменяемом состоянии, что, пытаясь привести его в чувство, бросил его в корыто с водой. В ходе борьбы я вдруг осознал, что держу голову отца под водой. Если бы меня не остановили (я до сих пор не знаю, кто), я бы его, наверно, утопил. Я рос, не зная, как можно давать или получать любовь. Учась в школе и в колледже, я тосковал о семье, где царствует настоящая любовь. Идея этой книги вызрела много лет назад, когда я увидел ее концепцию воплощенной в семьях двух людей, ставших героями моей жизни: Дика Дея, соавтора этой книги, вместе с моим сыном Сином, самым большим моим другом. И Дотти Макдауэлл — лучшей из жен, которую может пожелать себе мужчина, и лучшей из матерей для своих четырех детей. Я стал частью семьи Дика Я встретил Дика в семинарии, где мы учились в 60-х годах. Дик был старше всех нас на несколько лет, женат, у него уже было четверо детей. Как и я, он вышел из дисфункциональной семьи алкоголика. К Христу он пришел незадолго до своего тридцатилетия, почувствовав призыв к служению. Мы познакомились, вместе заполняя журналы семинарских занятий, и покончили с этим делом очень быстро. Вскоре я фактически стал членом семьи Дея, часто бывая там в такие часы, как половина седьмого утра или в одиннадцать вечера, когда мне требовалось поговорить о чем-то, не требующем отлагательства. Дик всегда проявлял терпение, любезность, любовь, то есть те чувства, которых мне не хватало в детстве. Я сразу же был поражен тем, как Дик и Шарлотта относятся к детям и к друг другу. Они принимали детей близко к сердцу, ценили их, постоянно ободряли, давали им понять свою значимость, показывали им чувство собственного достоинства. И любили детей, выражая любовь нежными словами и отношением — столько поцелуев! — 7 —
|