|
– Так я же об этом прочитал. – Где? – Как «где»? В этом рассказе. – Все это Ингерина наврала. Дело, к сожалению, обстоит совсем не так. Я вообще не умею видеть сны. Каждую ночь кто-то идет впереди меня и открывает двери моих снов, но я не умею в них войти. Не умею оттого, что я такой создана. Я никогда не видела ни одного сна. К сожалению. Потому что Бог заглядывает не в наши мысли, а в наши сны. Он сидит там и ждет, когда мы появимся, и Он будет любить нас. А я этого лишена… Наверное, именно поэтому я и люблю рассказывать сны. Но так как своих у меня нет, мне приходится их выдумывать или пересказывать чужие. Но ведь тебя интересует мой, а не чей-то чужой сон, правда? – Это действительно неприятно. А я могу тебе как-то помочь? – Можешь. Мои друзья все время упоминают один фильм, который смотрели все, кроме меня. Вот бы ты мне его рассказал! – Какой? – нетерпеливо спросил читатель. – «Третий мужчина». Ты его смотрел? – А как же, конечно смотрел. Два раза. Это мой самый любимый фильм. – Всего два раза? – спросила Лена. – Два раза в день. В Кинотеке. Сначала на дневном сеансе, а потом на вечернем. И так целый месяц. Потом его больше не показывали. И тут читатель начал пересказывать Лене фильм «Третий мужчина». Где-то в середине рассказа Лена прервала его вопросом. Так что он не успел познакомить ее с той частью фильма, где Орсон Уэллс и Джозеф Коттон встречаются на огромном колесе обозрения посреди венского Пратера. Вопрос Лены был таким: – А этот Орсон Уэллс, он что, был против детей? – Ну не он лично, а этот образ из фильма. – Что это за «образ из фильма»? – Что-то вроде тебя в этом рассказе. – Правда? А расскажи, как там у вас, снаружи? Как в фильме? Или как здесь, в книге? – Как тебе сказать… Времена года у нас не такие, как здесь. У вас здесь сейчас осень, птицы летят через дождь, паутина мокрая, а у нас, там, весна. Он смотрел сквозь нее, как сквозь воду. – Я не это имела в виду. Как вы там живете? – спросила Лена. – Жизнь болезненна. Каждое мое движение – ошибка, каждое мое слово – ошибка. И за каждую из этих ошибок приходится дорого платить… Будущее у нас похоже на какую-то бескрайнюю бессонницу, а человек на улитку, его слизистое прошлое тянется за ним, как прозрачный след, а будущее ему приходится взваливать себе на плечи, как домик, в который он скрючившись забирается каждый вечер, чтобы переночевать… – Ух ты, блин, здорово у тебя получилось… Но я вовсе не про это спрашивала. Правда ли, что у вас там сейчас война, падают бомбы и нет больше телебашни на Авале и мостов в Нови-Саде? — 129 —
|