|
Порядок построения мыслей (понятий, суждений, умозаключений), правила и законы рассуждения изучаются формальной логикой. Формальная логика, таким образом, признает своим предметом формы мышления, а также правила и законы рассудочной деятельности. Если рассудочный характер суждений и умозаключений самоочевиден, поскольку они таковы по своей структуре, внешнему выражению, то понятие как способ рассуждения воспринимается не всегда. Действительно, как усмотреть рассудочную деятельность в употреблении слов «земля», «закон», «правопослушание» и т. п.? Если эти слова просто называть, не вникая в их смысл, то на самом деле их нельзя считать понятиями, они остаются словами, терминами. Понятиями они становятся лишь при условии наполнения их определенным смыслом, содержанием. В этом случае вступает в действие не только память, но и рассудок, понимание, раскрывающее связь слова с конкретным предметом или явлением, взаимосвязь признаков соответствующего предмета или явления между собой, то, что характерно для рассуждения. Всякое рассуждение направлено на установление истины. Истина как соответствие мысли объективной реальности является предметом и понятия, и суждения, и умозаключения. Используя понятие, мы заботимся, чтобы оно адекватно отражало соответствующие предметы или явления. Утверждая или отрицая что-либо в суждении, мы настаиваем на определенной истине. Построив умозаключение, мы полагаем, что полученный вывод — истинный. Даже сознательно пытаясь ввести кого-либо в заблуждение, человек не может обойтись без истины, он должен знать ее, прежде, чем утверждать нечто, противоречащее ей. Поскольку рассуждение так органично связано с истиной, то естественно возникает вопрос, при каких условиях наши понятия, суждения и умозаключения соответствуют ей? Ответ на этот вопрос дает логика, специально разрабатывающая законы и правила рассуждения, соблюдение которых обеспечивает его истинность. Вопрос об истине — основной вопрос логики. Она, логика, изучается для того, чтобы не допустить ошибок в рассуждении. Рассуждая, мы чаще всего не задумываемся об истинности наших мыслей, не вспоминаем логические правила, не строим фигур силлогизма в их классическом виде. Такой необходимости нет, если истинность наших мыслей очевидна, по крайней мере, не оспаривается, а возможность иной интерпретации познаваемого предмета или явления, отклоняющейся от нашего понимания, непринципиальна. Мы говорим, например, «небо голубое», опираясь на общепринятый критерий оценки цвета неба, и не придаем значения тому, что кто-то может назвать это же небо синим либо серым. Не придаем до тех пор, пока предлагаемые иные интерпретации не затрагивают чьих-либо интересов. В противном случае, оценка подлинного цвета приобретает принципиальное значение, и приходится строить специальную систему доказательств, обосновывающих наш тезис. Без логики в этих случаях не обойтись. К специальным логическим построениям, использованию логических законов и правил приходится прибегать всегда, когда возникает потребность уяснить или объяснить что-либо неочевидное или непонятное. Не зря бытует шуточное мнение, что юрист должен суметь предъявить обвинение даже телеграфному столбу. Но даже в случаях очевидности всегда присутствует без явного выражения рассуждение, построенное в соответствии с логикой. Очевидная истина всегда логически проверяема. — 4 —
|