|
Что же касается конкретных форм советского проекта и его «больших программ», то в них Россия была загнана совокупностью непреодолимых обстоятельств. Сегодня эти обстоятельства не только не исчезли, но похоже, даже обострились. Поэтому когда Солженицын с Шафаревичем помогли советский проект пресечь (без них это ни Западу, ни номенклатурным ворам не удалось бы), произошла национальная катастрофа. Буквально во всех сферах жизни. Вот и вся их «белая идея». Меня давно поражает неискренность «белых идеологов». Они притворяются, что не понимают простых, всем известных вещей, хотя им много раз по-дружески их объясняли. Вот, В.Бондаренко излагает общий для всех них тезис: «Я считаю ту великую Победу не красной победой, а Отечественной Победой… Победила там, на полях сражений, не красная Россия, а русская Россия». Заметим это настойчивое противопоставление: «не…, а…». Если это говорится искренне, то перед нами тяжелый случай группового отказа мыслительного аппарата – и у немалой группы. Да, если Отечество – абстрактная абсолютная идея, то оно бесполое, не имеет жесткой формы, не питается и не воюет. Зачем? Оно и под Гитлером было бы тем же метафизическим Отечеством – русским даже без людей. Дух… Если же речь идет о войне, когда стреляют твердыми пулями, то Отечество воплощено в конкретно-исторические формы, и противопоставлять дух этим формам просто глупо. «Белые» непрерывно проклинают советскую индустриализацию – а Отечественную Победу любят. Но ведь и ежу ясно, что без индустриализации и коллективизации этой победы быть бы не могло. Победа достигается не только на полях сражений, как хитро пытается проскользнуть В.Бондаренко. А советская индустриализация, как огромное социальное, духовное и организационное явление, резко отлична и от промышленной революции Запада, и от индустриализации «Бромлея и Гужона» в царской России, и от антисоветской индустриализации Березовского. В 1943 г. промышленный потенциал СССР был в 4 раза меньше чем тот, что работал на Германию – а танков и самолетов Красная Армия уже получала больше немецкой. А в 1916 г. правительство того же (да не того же!) Отечества не могло закупить металла для военных нужд – весь его сбыт контролировался тогдашними абрамовичами. Скажем прямо, вся патриотическая риторика нынешних «белых» паразитирует на остатках плодов советской индустриализации – и при этом они постоянно плюют в глаза этому умирающему. Если на то пошло, то эти «белые» предали и Белую идею тех, кто убивал и умирал в России в 1919. Ведь великий смысл крови, пролитой белыми, в том, что она была как кислота для проверки чистоты помыслов народа. Белые как бы говорили: «Смотрите, мы льем вашу и свою кровь. Вот цена советского строя. Так ли сильно вы его хотите? Не забывайте про эту цену». — 232 —
|